Проснувшись около одиннадцати, я сразу же пошёл в душ, когда вышел на кухню, Владик уже была там.

– Привет, – сказал я, она подняла голову и улыбнулась.

– Привет, соня, – Владик вложила ручку в тетрадку и закрыла её.

– Ты для разнообразия решила позаниматься на кухне? – спросил я, поставив турку на плиту.

– Если я буду сидеть в своей комнате, то как узнаю, что ты уже проснулся? – значит она меня ждёт.

Я ничего не ответил, сварил кофе и разлил по чашкам.

Подойдя обратно к столу, я взял Владика за руку и поднял на ноги.

– Ты же ничего против не имеешь, если мы прямо сейчас потренируемся? – спросил я, глядя ей в глаза.

– Да, давай, – согласилась Владик не задумываясь.

Я притянул её к себе, одна моя рука была на спине Владика, а другой я придерживал её голову.

Я прикоснулся к её губам и прижал Владика ближе к себе, почувствовав, как она напряглась.

Поцелуй наш был коротким, потому что я сразу понял, что Владик не умеет целоваться.

– Только не говори, что это у тебя первый поцелуй? – мне такое даже в голову не разу не приходило.

– Нет, конечно, – она опустила глаза и хотела уйти, но я не отпустил Владика из объятий, тренировочных естественно.

– Были попытки, но мне не понравилось, – пробурчала она, когда поняла, что я жду ответа.

– А сейчас? – спросил я, хотя сам не знал, что именно хотел услышать.

– Сейчас мне не было противно, – видимо это был мой самый первый и настоящий успех. – И ты не грубо обнимаешь, – а это были уже претензии.

– Не хочу, чтобы ты привыкала к грубости, – признался я и выпустил Владика.

– Ты же сам говорил, что так надо? – настаивала она.

– На регистрации я сделаю всё, как надо, а сейчас будет достаточно, что ты просто привыкнешь к моим рукам, – я взял чашку с подостывшим кофе.

– Ты же ещё не ел, – возмущённо напомнила Владик и я молча достал пиццу из холодильника.

Мой мозг пытливо начал искать оправдания, чтобы угрызения совести не раздавили меня на месте.

Я вспомнил разговор с мамой, это было за год до её гибели.

Глядя на Владика, мама сказала мне, что это моя девочка и что Владик никого уже к себе не подпустит, потому что не сможет.

Мне тогда стало не по себе, потому что я услышал такое от той, от которой вообще ничего подобного не ожидал. Я даже спорить не стал, доказывая, что мы с Владиком останемся всегда друзьями. Постарался быстрее забыть этот неприятный разговор, а сейчас вспомнил именно его.

Неужели мама уже тогда всё видела и знала про нас? Легче-то мне всё равно не стало, ощущение было, что я в западне.

– В чём дело, Егор? Тебе что было неприятно целовать меня? – Владик смотрела на меня подавленным взглядом.

– Ты себя в зеркало видела? – спросил я, воспринимая её вопрос, как издёвку. – Я просто сам с собой договориться пытаюсь, – ответил я невнятно, потому что не знал, что отвечать. Мои предохранители сгорели сразу, как только я почувствовал хрупкое тело Владика у себя в руках.

– Это из-за Оливии, да? – она продолжала закидывать меня вопросами.

– Нет это из-за меня, – как я мог сказать Владику, что не должен чувствовать, то что чувствую прикасаясь к ней, это сродни предательству. – Мне приятно больше, чем положено, – совсем без ответа оставить Владика, я тоже не мог. – Только ты не заморачивайся, всё под контролем, – она не смело улыбнулась и отвела глаза. Мне показалось, что Владика мои слова не обидели, а совсем наоборот. – Я забыл вчера тебе предложить поменять обложку на твоих испорченных конспектах, если они тебе нужны ещё, – я сказал первое, что в голову взбрело, увидев на столе тетрадь.