– Понятное дело, психанул бы и разозлился, – подыграл я ему. – Потом бы подумал, что она мне, наверное не доверяет, раз ребёнка своего от меня прячет, – отец не ожидая такого поворота, нахмурился. – И если бы эта женщина была мне дорога, то решил бы, что огромная фотка умершей жены в гостиной, это перебор, – я замолчал, увидев на его лице возмущение.

– Я люблю Настю! И не скрывал этого от Ангелины! – отец продолжал стоять на своём.

– Она умерла! – так же громко сказал я. – Мамы уже девять лет нет! Как ты можешь любить покойницу?! – я не злился, просто, кто-то должен был ему это сказать.

– Ты просто не знаешь, как мне плохо без Насти, – и отец заплакал, как пацан, а я сидел не шевелясь, потому что таким я его ещё не разу не видел.

– Я тоже скучаю по маме и раньше часто представлял, как бы было у нас, если бы она была живая, – тихо сказал я и почувствовал, что у меня тоже слезятся глаза. – Только мама не вернётся, ты тоже это знаешь, – я едва справился со своими эмоциями. – И прости, что я тебе тут наговорил, просто у меня уже сил нет смотреть, как ты мучаешься, – я не сильно толкнул отца в плечо, пытаясь его расшевелить. – Мы-то живые, – я улыбнулся, отец тоже изобразил подобие улыбки.

– Значит ты считаешь, что это я виноват, что мы с Ангелиной расстались? – спросил отец, уже ровным тоном.

– Я этого не говорил, просто предположил, что может не только она поступила неправильно, – я пожал плечами, показывая, что не уверен.

– Ты завтра прийдёшь? – спросил вдруг он.

– Конечно, я завтра целый день буду с тобой, у меня самолёт поздно вечером, – ответил я, не понимая к чему отец клонит.

– Тогда может ты увезёшь меня обратно в корпус, мне надо побыть одному, подумать, – вид у него был серьёзный.

– Точно всё нормально? – я внимательно посмотрел на отца.

– Естественно, – возмутился он.

Я сделал, как отец попросил.

По дороге в гостиницу я зашёл в кафе, поел.

Вернувшись в номер, я сразу же позвонил Владику.

Она сказала, что пишет дипломную, я позадавал привычные вопросы и не стал Владика больше отвлекать. Слышать в трубке её голос и осознавать, что Владик находится за тысячи километров, от этих мыслей мне становилось тоскливо на душе.

Когда я сюда собирался, то не представлял даже близко, что меня здесь ждёт. Теперь не очень понимал, что с этой информацией делать.

Утром я встал рано, из-за вчерашнего отцовского поведения, места себе не находил. Уже начал жалеть, что так на него надавил.

В девять часов я уже был в центре.

– Ты чего такую рань прискакал? – удивился отец спросонья, увидев меня.

– Вчера ты странно себя вёл, – попытался я оправдаться.

– Действительно странно, что я услышал, чьё-то мнение, кроме своего, – с сарказмом заметил он, выбираясь из кровати.

– Ну и как, помогает? – я успокоился, что отец в порядке и уже развалился на кресле.

– Что помогает? – не понял моего вопроса он.

– Мнение, которое не твоё? – задал я вопрос поточнее.

– Ещё не знаю, – усмехнулся отец. – Знаю, что у меня завтрак, через пол часа, а потом процедуры, ты здесь останешься? – я вспомнил, что тоже ещё не ел.

– Нет, я тоже в кафе схожу, а потом вернусь, – ответил я.

Когда я пришёл обратно в центр отца ещё не было. Я снял джемпер и включил телевизор, услышав английскую речь, убрал звук, чтобы не сосредотачиваться на переводе.

– Меня разбудил, а сам спит, – оказывается я задремал, пока его ждал.

Отца привезла медсестра на коляске, я сказал на английском, что помогу ему и она может идти.

– Как ты думаешь, осталась бы Ангелина со мной, вот с таким? – отец похлопал ладонями по подлокотникам коляски.