— Ха-ха... «Печенега» надо было Хану давать.

— Почему это? — не понял тот, с критическим видом осматривая свою новую винтовку.

— Ну как же? Хан-татарин с «Печенегом» — это же круто!

— Какая связь между тем, что я татарин и печенегами? — Марат окинул Вовку презрительным взглядом.

— Блин. Мужики, ну вы чего не догоняете? Ну, помните историю: монголо-татарское иго, орды печенегов и все на Русь? Так что предки нашего Марата ходили к нам в набеги, — довольно пояснил Вовка.

— Мой прадед с 42-го года воевал и закончил войну в Берлине, — начал заводиться Хан, наступая на Балагура. — И кровь за Русь проливал, а не наоборот.

— Братва, я эпиграф сочинил, — радостно закричал Санек.

Все повернулись к нему, включая командиров, слегка обалдевших от происходящего.

— Какой эпиграф? — спросил, так и не понявший чего это Хан завёлся, Балагур.

— На твою могилку. Вот слушайте: «Он умер молодым, потому что был дебил»! Ну как, круто?

— Круто, — первым заржал Молот.

Вовка насупился, но сказать ничего не успел. Его опередил Рогожин:

— Быстров, у тебя два наряда.

— За что? — с обиженной миной на лице возопил Балагур.

— Второй за пререкание. Вопросы?

— Никак нет! Есть два наряда.

— Хаматшин, и у тебя один.

— Так точно.

— Что даже не спросишь за что?

— Никак нет. Мне и одного хватит, — философски протянул Марат.

— Вот, вот. Заодно и помиритесь. Лаки.

— Я, — откликнулся Санек.

— Выношу благодарность.

— Рад стараться.

Короче, Вовка как всегда, на ровном месте, нашёл своё счастье. Кстати Сашке вручили ВСС и АПБ. У остальных стандартный набор АК-74М и ПБ. Ах да, ещё у нас с Рогожиным добавилось по АПБ. Ну да это понятно, мы же с ним с двумя стволами, как боги! Надеюсь, все помнят, что я не только умный и красивый, но ещё и скромный?

Остаток дня был потрачен на обслуживание и пристрелку оружия. Я немного побегал и пострелял с двух рук, привыкая к тому, что в руках разное оружие. Но талант не пропьёшь, как говорится. Вот и Руслан одобрительно качает головой, вслух конечно хвалить не будет, но мне и этого достаточно. С «калашом» тоже всё было нормально, как собственно и у остальных парней — Степаныч своё дело знает, тут уж, что греха таить... Вот и Лаки с Ханом довольно улыбаются, снайперы наши доморощенные. Эх, как же мне Тунгуса не хватает, сейчас бы прищурился и сказал:

— Хорошее ружьё, начальника, однако, — и засмеялся бы.

Или Ванька, взял бы сейчас в руки «Печенега», взвесил с задумчивым видом и протянул:

— Саня, опять ты какие-то запчасти с пулемёта спёр? Чего он такой лёгкий, меня же люди засмеют...

Сварил нам обещанное зелье Степаныч, сварил, не обманул. Сны действительно не исчезли, а как он и обещал, изменились... Я не перестал видеть Тунгуса во сне, он приходит ко мне, пусть и не так часто, но больше не умирает у меня на руках и не просит его оставить. Он, улыбаясь, идёт рядом, или помогает тащить, стыренные с праздничного стола начштаба, продукты, а вот мы сидим на дереве, прикидываясь хвоей. Вот в нас летят шишки, брошенные меткой рукой Рогожина, когда он нас нашёл, а мы расстроено потираем ушибленные места и лезем вниз. Но он больше не умирает... Сашка говорит, что ему тоже стало легче, да и наши парни лишь изредка вскрикивают по ночам. Нам всё равно снится кровь... Но мы начинаем воспринимать её больше, как в кино. Это сложно объяснить, да и незачем. Степаныч говорит, что со временем всё нормализуется. Со временем...

4. ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Подъём!!!

Рогожин с довольным лицом наблюдает, с какой скоростью его бойцы натягивают на себя одежду. Причём он давно уже не держит в руках секундомера. Зачем? Всё равно мы переплюнем кого угодно в этом деле.