– Она хоть совершеннолетняя? – подал голос Константин, и у меня мурашки побежали по спине. Ему какое дело вообще? Что он от меня хочет? – Не нравится она мне, – ещё сильнее насупившись, "добил" меня он.
Как будто он мне нравился! Он вообще видел себя?
Константин приосанился, расправив широкие плечи, сменил позу и напустил на себя скучающий вид.
– Нравится, не нравится – терпи, моя красавица! – усмехнулся начальник. – Давай подумаем, куда ты повезёшь девочку, – предложил он.
Повезёт? Меня? Это они про меня сейчас говорят? Ну, уж нет! Мне такая охрана не нужна! Мне вообще охрана не нужна!
Этот тип меня куда-то везти собирается? Ещё чего! Я с ним даже наедине оставаться боюсь, и уж тем более никуда с ним ехать не собираюсь!
3. Константин
Настя, Настя, подари мне счастье!
Ну, ничего такая! Сиськи маленькие, зато корма зачётная. Мне вообще блондинки нравились. Есть в их тупизне что-то сексуальное. Рядом с ними чувствуешь себя Эйнштейном, не меньше.
И глаза красивые у неё. Большие, как у оленёнка!
Стоит, глазёнками лупает, как будто не въезжает, что происходит. Блондинка, одним словом.
С виду нежная такая, беззащитная… Накрыл бы я такую своим телом…
И всё равно бесит!
– Я с вами никуда не поеду! – затряслась девчонка, уставившись на меня. – Я не хочу!
Блять, как будто я хочу с ней куда-то ехать? Смешная, ей-богу!
Не ко мне вопросики, Настя. Вон тому лысому в фуражке объясняй.
Давай, малыш, закати истерику полкану, поплачь, разжалоби его как следует. Он хоть и старый, но мужик в конце концов. Дрогнет сердечко его, пожалеет от тебя по-отечески, и ссылку нашу совместную отменит. И тебе хорошо, и мне приятно.
– Настенька, вы, наверное, не поняли всей серьёзности ситуации? – произнёс шеф, нагнетая жути в обстановку. – Мы ловим особо опасного преступника, главаря крупного наркокартеля, ваша жизнь на кону.
Блондиночка переменилась в лице и реально заревела. Даже у меня сердце сжалось на мгновение от этого зрелища, но я вспомнил, что рассматривал, её грудки, обтянутые скучной офисной блузкой, и продолжил своё занятие, предпочитая и дальше не вмешиваться в разговор.
Один хрен я ничего не решаю, так чего слова тратить попусту? У Насти лучше получается противостоять Петру Яковлевичу.
Сейчас шеф нас отпустит на все четыре стороны, предложу Настеньке подвезти её до дома, успокою и выебу. Раз меня от дела отстранили, имею права и возможности.
– У меня работа, понимаете? – всхлипнула девушка.
– Перестаньте! – хлопнул по столу ладонью Новиков, и девушка расплакалась пуще прежнего. – Вы же сами сказали, что у преступников в полиции свой человек? Вы слышали разговор бандитов своими ушами?
Я напрягся, вслушиваясь в каждое слово Петра Яковлевича. Я же сто раз говорил, что у нас стукач завёлся? И мне никто не верил. Я майор полиции, на секундочку!
А теперь пришла какая-то тёлка малолетняя, которой с перепугу что-то померещилось, и вот, пожалуйста! Ценный свидетель! Господи, кому она всралась вообще, чтобы её искали, а тем более устраняли?
– Вы рискуете до дома не доехать, понимаете? – продолжил кошмарить её шеф. – Наша задача сохранить не только вашу жизнь, но и обезопасить вас от психологического давления со стороны криминального мира.
– И надолго мне надо уехать? – уточнила Настя.
Эй! Не так быстро, детка! Ты уже сдалась? Рано, малыш! Дожимай Новикова, дожимай!
Внутри меня всё кипело, но разве была у меня возможность подсказать девчонке правильные слова? Я сидел, скрипя зубами, и понимал, что мы проигрываем полкану в этой битве, и мне становилось всё хуже и хуже.