– Леха, знакомься! – Артем сиял, как лампочка. – Это Мила Буйнова! Мила, это Алексей Седов, майор, мой друг.

Она подняла глаза от меню, и ее лицо вытянулось, как у кота, который увидел пылесос. Я, наверное, выглядел так же.

– Вы? – выдавила она, прищурившись.

– Ага, я, – кивнул я, стараясь не пялиться на ее грудь, которая выпирала из декольте. – Рад, что ваш кофе не взорвался.

– А я рада, что вы не обыскали меня, – буркнула она, скрестив руки. С ее формами это выглядело как вызов, и я сглотнул, представляя, как хватаю ее за талию и…

Черт, Седов, держи себя в руках.

Артем и Дарья засмеялись. Дарья хлопнула по столу, чуть не разбив бокал, а Артем выдавил сквозь смех:

– Вы уже знакомы? В кофейне пересеклись?

– Пересеклись? – переспросила Мила, будто я украл у нее что-то важное. – Да ваш майор чуть не посадил меня за сироп!

– А ваша Мила чуть не довела меня до срыва своим «еще карамели»«! – огрызнулся я, садясь напротив.

Карие глаза сверлили меня, как два шурупа, а я смотрел на нее и думал, что ее попка – это дело, которое я хочу раскрыть.

Пауза повисла, как дым в комнате после допроса. Артем и Дарья хихикали, наслаждаясь шоу. Я смотрел на Милу, она на меня, и в ее глазах было что-то вроде «я бы тебя придушила», а в моих – что-то, чего я не хотел признавать.

Любовь – это не для меня, но ее тело… Оно будило во мне что-то, что я давно засунул подальше.

– Ну что, – сказал Артем, поднимая бокал, – за знакомство! Вы созданы друг для друга друзья.

– Да уж, – буркнул я, чокаясь. – Чтобы довести друг друга до ручки.

Мила фыркнула, но подняла бокал.

– За то, чтобы майор не выписал мне штраф за десерт, – сказала она с насмешкой.

– За то, чтобы Мила не заказала торт размером с танк, – добавил я, не сдержав ухмылки.

Артем и Дарья снова засмеялись, а я понял, что вечер будет долгим. Очень долгим.

Я не верю в любовь, но эта Буйнова… Она как случайность, от которой не спрячешься.

И это меня бесит.

Мила

Утро после того ужина накрыло меня, как мокрое одеяло – тяжелое, липкое и противное, хотя я даже не пила ничего крепче воды. В голове стучало, будто кто-то бил молотком, а перед глазами крутился этот майор Алексей Седов.

Его синие глаза, холодные и острые, как лезвие ножа, препарировали меня весь вечер, а саркастическая ухмылка так и просилась, чтобы я ее смахнула – хоть пощечиной, хоть чем-то потяжелее.

Я сидела на кухне, обхватив руками огромную кружку с карамельным латте, и думала, что этот тип – худшее, что со мной случалось за последние два года.

Два года назад у меня был жених – Илья, скотина с красивым лицом и пустым сердцем. Я шила подвенечное платье, мечтала о свадьбе, а он за неделю до нее заявил, что «ему нужна другая фигура». И ушел к худой и длинноногой, с улыбкой, как у акулы, и талией тоньше моего запястья.

С тех пор я не верю мужчинам. Свою боль я прячу за яркими платьями, цветами в темно-каштановых кудрях и сладким кофе, который пью литрами. Это мой протест миру: «Смотрите, я в порядке, мне плевать!»

Но этот Седов… Он смотрел на меня так, будто видел все – каждую трещину в душе, каждую ложь, которую я себе говорю. И это бесило больше всего.

Я пила свой латте – тот самый, из-за которого он чуть не выписал мне штраф в кофейне, – и мысленно сочиняла список причин, почему Дашка – худшая подруга на свете. Познакомить меня с этим майором? Да за такое надо судить!

Я встала, натянула желтое платье – яркое, как солнце, чтобы всем глаза резало, – воткнула в кудри цветок размером с тарелку и пошла в «Хруст багета». Это сеть кафетерий и пекарен Артема Исаева, где Дарья работала технологом, когда не готовилась к свадьбе с ним. Их свадьба была через месяц, и я радовалась за нее, но где-то внутри ныла зависть.