– Хорошо. Испытывай на мне все, что хочешь. Я тебе полностью доверяю. Но при одном условии: взамен ты не станешь брать на работу секретаря.

– По рукам, кисунь. Подпишем с тобой еще один контракт, на сей раз, последний.

Вскоре мы покинули пределы шахты и направились в ресторан. По дороге Майкл увлеченно рассказывал мне о всяких тонкостях и зачинах в темных играх между адептами-мазохистами и мастерами приятной боли. Мне было интересно получать столь необычную для слуха информацию, но и стыдно, и хотелось попробовать себя в роли подопытной мышки своего мужа. А когда Майкл заявил, что в молодости болел этим увлечением ни один год, и любимым атрибутом у него была и остается плеть, цепи и ремни, у меня все внутри перевернулось. Однако, я морально была готова отдаться опытному мужу-доминанту в безграничное пользование. Но, увы, ни в тот день, ни в последующие, нам не суждено было провернуть запланированное.

Ничего бы не случилось, если бы не некий эпизод. Ничего бы не сломило нашу любовь. Ничего бы не заставило в панической неизбежности отвернуться друг от друга в один миг. Но теперь ничего не вернешь, время, к сожалению, не движется назад. Я миллион раз пожалела, что согласилась пойти с Майклом в ресторан. И он, наверняка, тоже.

Это был наш последний вечер вместе.

Не знаю, как перевернуть эту страницу

И возродить жизнь, когда она кончится.

Может ли мы побыть влюбленными под солнцем?

Я буду жить вечно, без сомнений,

Я вполне жива, чтобы чувствовать тебя.

Почему я прячу чувства,

Или они неминуемо умирают сами…

Liv Kristine, «Love Decay».

– Все-таки, как хорошо, что мы нашли этот дом! – Дилана бережно поглаживала толстые листья зеленых растений, с любовью расставленных по подоконникам. – Здесь так спокойно и тихо. Вид из окна сказочный, ни шума тебе, ни машин, ни галдежа. Тишина и умиротворение кругом, да и только! Правда, Дилаш?

– Вдали от города, мам, чего ты еще ожидала? – Дилан раскинулся на диване и увлеченно просматривал почту на ноутбуке. – То ли еще будет весной! Здесь столько тополей, сколько нет по всему городу! С твоей аллергией на пух только в тополиной роще жить. Когда ты смотрела этот дом, разве не заметила, что он находится в самом эпицентре пуховой атаки?

– Зато кругом лишь чистый воздух! – Дилана выпятила губу, выказывая обиду. – Кроме того, у меня куда сильнее аллергия на старый дом и его обитателей, чем на тополя!

– Планируешь продавать тот дом? – не отрываясь от своего занятия, поинтересовался Дилан.

– Он принадлежит твоему отцу, и я ничего не вправе с ним делать. – Ди опустила руку, вполоборота посмотрев на сына тоскливым взглядом, а затем вздохнула. – Он сам, наверняка, уже решил судьбу того дома. «Как и нашу с ним судьбу. Ничего уже не изменить.»

– И все же, – сын отставил ноутбук и подошел к матери. – почему вы с отцом разошлись?

– Это долгая история, сынок. – Ди ободряюще погладила его по плечу и отвернулась, чтобы спрятать грусть в глазах. – Мы с твоим отцом оба решили, что так для всех будет лучше.

– Тогда, почему не разведетесь? Зачем обременять друг друга ненужными заботами и портить друг другу настроение?

– Он не дает развода, ты же знаешь.

– Значит, папа все также любит тебя, как и прежде. Не хочет отпускать, но не знает, как найти к тебе подход. – для Дилаши тема его родителей всегда была на первом месте. А теперь, когда они и вовсе стали жить каждый по своим углам, насколько возможно пытался исправить ситуацию, периодами надавливая то на один родительский «рычаг», то на другой. – Вы давно переступили рубеж молодости, какой смысл оставлять друг друга сейчас?