Обзвонив и поторопив прислугу, которая сегодня должна была обслуживать приглашенных гостей, Дилана принялась перелистывать списки дел, которые готовила специально, чтобы ничего не упустить.

– Свадьба – дело непростое. – говорила Ди сама с собой, тщательно перечитывая свои же каракули. – Казалось бы, что может быть проще? Расписались, и все. Ан нет! Вдруг, что забудется, какая-то мелочь, которая впоследствии скажется на общем впечатлении о нас… – она помотала головой и продолжила бурчать под нос. – А мы не имеем право сесть в лужу. Нам, Норватам, это по статусу не положено.

Перечитав все пункты по нескольку раз, Ди с чувством выполненного долга подошла к окну. Не зная, чем занять свои руки до полудня, она решила в который раз прибраться в гостиной, сложить все книги и фотоальбомы и спрятать их подальше от посторонних глаз. Придирчивый взгляд ее упал на маленький фотоальбом с морской раковиной, аккуратно и довольно качественно приклеенной к обложке двадцать лет назад. Дилана взяла его в руки и, присев на диван, открыла.

Это был ее свадебный альбом, маленький и тонкий; фотографий в нем было совсем немного, поскольку их с Майклом торжество проходило без кого бы то ни было. Только они и океан, как единственный свидетель их клятв верности друг другу. Дилана зачарованно просмотрела все фотографии по нескольку раз, вспоминая подробности жаркого медового месяца. С минорным видом достала одну из них. Ту, что любила больше всех остальных: на фото Майкл безмятежно обнимал Ди за талию, кусая белоснежный тропический цветок, закрепленный в ее кудрях, обдуваемых бризом. Муж Диланы выглядел фартовым и до беспредела шкодным. Майкла не слишком устраивал тот ракурс, который сохранил его, как говорил, чересчур безответственное выражение лица, поскольку подобного рода поведение казалось для серьезного Майкла Норвата глупым и противоестественным. Однако, Норват всего на миг отвлёкся, а фотограф удачно запечатлел этот миг на пленку.

По щеке Диланы пробежала предательски горькая слеза.

– Как же мы могли так отдалиться друг от друга, Майкл? – спросила Дилана фотографию. – Что же стало с нами? С теми нами, которые не могли прожить и дня друг без друга? А теперь три года тишины, неумолимой, угнетающей тишины. Если бы ты сейчас меня слышал, если бы понял, почему я так поступаю. – она бережно сложила фотографию обратно в альбом и, резким хлопком закрыв его, отложила в сторону, чтобы поскорее успокоиться и не испортить макияж.

По прошествии нескольких часов, ближе к обеду, начали понемногу съезжаться гости. Дилана с замиранием сердца следила за каждым из окна гостиной в надежде, что Дилаша появится с минуты на минуту, и ее волнения окажутся напрасными.

Когда раздался первый звонок в дверь, Ди, поправив свой парадный костюм, пошла встречать гостей.

– Госпожа Космарос, вы сегодня превосходны! – приветливая Дилана отвесила поклон главной гостье, матери Натальи. Та стояла на пороге с такой кислой и недовольной «миной», что перекосило даже саму Дилану, которой было и так не до весёлого расположения сейчас. – Проходите, будьте любезны!

– Ну что ты, душка! – госпожа Космарос, краем глаза рассматривая облик Диланы, вошла в коридор. – Сегодня я даже не старалась хорошо выглядеть. Надела то, что попалось под руку, и вперед сюда! У нас не было достаточно времени, чтобы подготовиться, как следовало бы. Не понимаю, к чему такая спешка? – она подошла к зеркалу и поправила свою упругую прическу, намертво забетонированную лаком для волос. – Моя Наталия ничего не рассказывала, может, ты знаешь, почему они поторопились?