3. Глава 2

Приехав домой, я первым делом приняла душ. Нужно смыть с себя веселый макияж, а вместе с ним и тяжелый день. Выйдя из душа, поняла, что отдохнуть сразу не получится, время уже близилось к ужину. Скоро должен приехать папа, а моя прямая обязанность как единственной любимой дочери встретить его с вкусным ужином. Так, посмотрим, что у нас тут есть в холодильнике… Хм, думаю, папа не будет против тушеного мяса с овощами и картофельным пюре, можно еще сделать легкий салат. Моих сил на большее просто не хватит.

Когда часы показывали половину седьмого вечера, ужин уже был готов. Услышала, как захлопывается входная дверь, побежала встречать.

— Уля, ты дома?

— Здравствуй, папочка.

Подбежала, обняла за шею и поцеловала в щеку. Сколько себя помню, я всегда его так встречала, можно сказать, наша маленькая традиция, ритуал.

— Как день прошел, как на работе дела? Все хорошо?

— Так, Уля, не тараторь, дай переодеться, помыть руки, и мы сядем и обо всем поговорим.

Он сделал вдох, чтобы понять, готов ли ужин. Улыбнулся. Он всегда мне улыбается. Что бы ни случилось у него на работе или, может, в личной жизни, домой он всегда приходит с улыбкой и хорошим настроением. Я понимаю, он для меня старается. Я тоже стараюсь.

— Хорошо-хорошо, жду тебя на кухне, — засмеялась.

Ужин прошел непринужденно, я как обычно, все выложила папе. Рассказала о нашем с Анютой случае на подработке, и как выходили из непростой ситуации. Папа внимательно слушал, комментировал, при этом отвечая на все мои вопросы. Я люблю наши беседы, с нашей загруженностью это единственная возможность, узнать все ли в порядке и как прошел наш день.

Сейчас он уйдет в гостиную и продолжит работу дома. Небольшая строительная фирма отнимает у него очень много времени и сил. Но жаловаться грех, ведь мне есть с чем сравнить.

Можно сказать, я почти не видела его все детство. Он военный на пенсии, а жизнь военнослужащего отдана родине, не дому. Он жил своей работой. Наверное, поэтому брак с Валерией не сложился, и она, теряя тапки, сбежала от нас. У меня просто язык не поворачивается назвать эту женщину мамой. До сих пор в душе сидит обида на нее.

Очень хорошо помню тот день, когда я, маленькая шестилетняя девочка, стояла и смотрела, как мама собирает вещи. Только свои вещи. Я чувствовала: что-то не так. Плакала, спрашивала, куда она уходит, умоляла взять меня с собой.

— Мамочка, пожалуйста, не уходи, я буду самой послушной. Не бросай меня. Мама, возьми меня с собой.

Я побежала за своим рюкзачком, стала собирать туда свои вещи. Боялась, что любимая мама уйдет без меня. Я рыдала, но мои молитвы не были услышаны. Мне строго наказали быть дома и ждать папу. Дверь захлопнулась перед моим носом. Маленькая зеленоглазая девочка с шоколадными косичками стояла в прихожей и смотрела на закрытую дверь.

Я понимала: мама больше не придет. Моя любимая и родная мамочка. Что же я сделала? Почему она оставила меня? Она меня больше не любит?

Папе Валерия не сообщила, что уходит, поэтому, когда он пришел только следующим утром после суточного дежурства, то обнаружил дома заплаканного, голодного ребенка.

У меня поднялась температура, я три дня пролежала, не вставая с постели. Папа не отходил от меня, приехала бабушка Тоня из другого города, она-то и заменила мне маму. Моя любимая родная бабушка, ее с нами нет уже три года, мне ее очень не хватает. А о Валерии мы больше не говорим, это табу. Запретная территория, куда лучше не входить.

Могу ли я понять и простить эту женщину? Нет.

Она была молода, моложе папы на двадцать лет. Валерии хотелось страстей, другой, богатой жизни. А что может предложить полковник на службе в гарнизоне? Двадцатичетырехлетней девушке, судя по всему, ничего интересного.