Орамену советовали не принимать никакого участия в сражении, которое развернулось сегодня в долине. Да у него и не было интереса к этой схватке, ведь предыдущим вечером всех категорически заверили, что сражение пройдет согласно диспозиции Верребера: до сего дня этот генерал числился среди лучших королевских стратегов. Отчасти это вызывало у принца сожаление. Всего два-три года назад его увлекли бы и очаровали машинерия войны, тщательно выверенная диспозиция, покорили бы колоссальная сложность планирования и строгая функциональность жестоких решений.

Но с тех пор он почему-то потерял интерес к военным делам. Они – эти дела – казались глубоко враждебными новой эре, которую приближали, которой помогали закрепиться. Сама война становилась старомодной, анахроничной. Неэффективная, расточительная, до крайности разрушительная, она не имела никакого отношения к сверкающему прагматическому будущему, которое предвидели величайшие умы королевства.

Только люди, подобные его отцу, могли скорбеть по прошлому. А он приветствовал будущее.

– Мой принц, – пробормотал кто-то сзади.

Орамен повернулся.

– Тоув! – воскликнул он, обнимая молодого человека. Тоув Ломма был его лучшим другом почти с младенчества. Теперь он стал армейским офицером и носил форму старого Летного Корпуса. – Ты здесь! Я думал, ты сражаешься! Как хорошо, что ты здесь!

– Последние дни меня держали в одной из башен для лиджей, вместе с эскадрильей животных. Легкая артиллерия. На случай воздушной атаки. Послушайте. – Он прикоснулся к руке Орамена. – Как это ужасно – ваш отец и Фербин. Сами звезды рыдают, Орамен. Не могу вам передать. Все наше летное звено… Так вот, знайте – мы в вашем распоряжении.

– Скорее, в распоряжении тила Лоэспа.

– Он ваш защитник, Орамен. Я уверен, он будет хорошо вам служить.

– И я уверен.

– Но ваш отец… Наш несчастный король, все наши… – Голос Тоува задрожал. Замотав головой, он отвернулся, прикусил губу и засопел.

Орамен почувствовал, что должен успокоить старого друга.

– Что ж, я думаю, он умер счастливым, – сказал принц. – В сражении, одержав победу, как и хотел. Как хотели все мы. – Он оглядел столпившихся во дворе. Соперничающие между собой аристократы, казалось, выстраиваются в некое подобие колонны, но скакуна Орамена пока что не было видно. На паровике бы получилось быстрее. – Я потрясен, – продолжил принц. Тоув по-прежнему смотрел в сторону. – Мне будет не хватать его. Ужасно не хватать. Это ясно. – Тоув снова посмотрел на него. Орамен широко улыбнулся и чуть подмигнул товарищу. – По правде говоря, я чувствую себя оглушенным животным – продолжаю идти, но глаза и мозги перекошены. Я жду, что вот-вот приду в себя. Я бы сделал это немедленно, если бы мог.

Тоув повернулся к принцу, глаза его горели.

– Я слышал, когда в войсках стало известно, что их возлюбленный король погиб, они набросились на пленных и перебили всех до одного.

– Надеюсь, что это не так, – сказал Орамен. – Отец был бы против.

– Они убили его, Орамен! Эти звери! Жаль, что меня там не было – я бы тоже отомстил за короля.

– Что ж, никого из нас там не было. Будем надеяться, что сделанное не принесет нам бесчестия.

Тоув медленно кивнул и снова ухватил Орамена за руку.

– Вы должны быть сильным, Орамен, – сказал он.

Орамен посмотрел на своего старого друга. Сильным… Таких банальностей Тоув ему еще не говорил. Смерть странно действует на людей.

– Итак, – сказал Тоув с робкой, неуверенной улыбкой, – как теперь вас называть – ваше величество? Или иначе?

– Пока еще рано… – начал было Орамен, но тут подошел один из графов и увел его. Сесть в седло ему помогали несколько герцогов.