– О, вы его грохнули! – радостно воскликнул Кеша у нас за спинами. – Круто!

Мы медленно обернулись. Пацан выглядывал из-за соседнего угла и улыбался. Оценив обстановку, он прошествовал к гаражу, сунул руку в широкую щель под воротами… и достал свой телефон, из которого доносились вопли.

– Я эту запись для кореша на днюху монтировал, – с гордостью заявил Кеша. – На хоррор-квест типа. Пригодилась вот.

Он выключил запись, тщательно вытер экран телефона об джинсы и сунул в карман. Мы все это время стояли и таращились на него, как бараны. Видимо, как злые бараны, потому что Кеша перестал улыбаться.

– Не, ну я ж знал, что вы сюда побежите и его уработаете. Нафига мне долго носиться? А такие мобы на звук хорошо реагируют.

– Ах ты мелкий, бессовестный с… – начал я, надвигаясь на Кешу.

Алекс оттеснил меня, глянул на пацана сверху вниз и отвесил ему подзатыльник. Кеша пискнул и потер голову, но не возмутился, а только обиженно засопел.

– Умно, молодец, – сухо сказал Алекс. – Только Олега я в следующий раз останавливать не буду.

– Да понял я, – буркнул Кеша и отвел взгляд. – С собой-то возьмете?

– Возьмем, – ответили мы почти хором: Алекс – уверенно, я – недовольно, хотя и с долей смирения. Пацан шибко борзый, но сообразительный.

Обратно к машине мы пошли каким-то другим путем: я не особо вникал и просто шагал за Алексом. В гаражном лабиринте он ориентировался, как туземец в джунглях. Что забавно – и нечестно, – больше ничего опасного мы не встретили. Как будто гребаная игра на выживание кидала в нас испытания пачками, наплывами. Чтобы сначала не вздохнуть, а потом, если победил, – время на отходняк. Интересно, а время это фиксированное? Что, если засечь? Во сколько там на нас посыпались опасные неприятности: хомяк, иглорукий моб, Кеша… Очень, очень опасный пацан. Не, в этот раз я время не запомнил – оно и неудивительно. Может, вспомню в следующий раз, или опять будет не до того?..

Уже недалеко от выхода из гаражного царства нам встретился внедорожник со спущенными шинами, а чуть поодаль – смешной двухместный трактор, рыжий, как коты со среднерусских пасторалей. Правда, с открытой дверцей и кровавым пятном на полу. Кажется, кому-то не повезло.

– Горелым пахнет, – вдруг сказал Кеша.

– Есть такое, – согласился я, принюхавшись. – Мы там кое-чего пожгли по дороге, так что, – я глубоко вздохнул, – это запах нашего предыдущего триумфа. Не парься.

Однако запах горелого заметно усилился, стал едким. Это немного тревожило. Наконец мы перепрыгнули канаву, продрались через очередные кусты и вышли на дорогу, к тому месту, где оставили машину. И застыли.

Несчастный «логан» Алекса напоминал змеиное гнездо. Только вместо змей – еще тлеющие стебли борщевика. Проклятое растение оплело колеса, ввинтилось под капот и в багажник, расплавило стекла, продавило крышу и заполнило салон вонючим дымом. На землю уже капало темное и не менее пахучее. Свежий борщевик подпирал сзади, перебирая корнями по обочине и избегая кусков старого асфальта.

Авто еще держалось и форму не потеряло, но жалобно скрипело, шипело, хлюпало и скрежетало. Осталось ему явно недолго.

– Это… ваше, да? – негромко спросил Кеша. – Ну, было.

Алекс не ответил. Он, кажется, впал в ступор при виде погибающего в борщевичных стеблях автомобиля. Любимого, много раз ремонтированного и все же служившего верой и правдой. А я… Я, похоже, ничего не подумал и не почувствовал на этот счет. Потрясающая пустота. Будто в видеоигре под текстуры провалился, а там – вообще ни-че-го.

А ведь еще и двенадцати часов с начала всего этого не прошло. Вроде бы так нервы и сдают, да?