– И какой же?

– А такой, что ни смола Рагтика, ни Иашинтские водоросли не обладают особенной любовью к консервации, – Ровнева тоже затянулась, хоть и сделала эта куда изящней и даже элегантней. – Их уникальные свойства выветриваются буквально уже через полчаса хранения, так что татуировку наносят как можно быстрее.

Ардан с Миларом переглянулись. Их общая, на двоих, головоломка не уставала прирастать все новыми и новыми загадками.

– Это что… демонолога успели отвезти на другой конец планеты и обратно, при этом так, чтобы никто не успел заметить пропажи? – недоумевающе выгнул бровь капитан. – Сколько до туда добираться? Месяца четыре?

– Полгода, если повезет, – поправила Алиса, стряхивая пепел в сток и скрещивая руки под выдающейся грудью… от которой Арди тут же отвел взгляд. Перед внутренним взором пронеслась сцена в заведении Красной Госпожи… проклятые гормоны. – Но я крайне сомневаюсь, что это возможно. Куда реалистичней выглядит то, что наши загадочные оппоненты нашли способ, как сохранить свойства чернил, а затем привезли их сюда.

– Понятно, – вздохнул Милар. – Добавим в маршрутный лист еще и порт… Хорошо. Это уже что-то. Селькадские водоросли и Тазидхская химера не означают, со стопроцентной гарантией, что в деле замешаны иностранцы, но дают хоть какие-то зацепки… Чем-нибудь еще обрадуешь?

– Иначе бы не стала вас звать, – с этими словами Алиса, прикусив сигарету, накрыла тело Вселены и загнала «поднос» обратно в ледяной шкаф, после чего закрыла дверцу. – Пойдем.

Следом за Ровневой, Милар с Арданом подошли к её столу. Криминалист убрала чашку с чаем, термос тоже отправился на подоконник, а вместо этого на стол приземлился громоздкий, тяжеленный, черный микроскоп вместе с двумя ящичками.

В первом, большом, в янтарном растворе плавал человеческий мозг, а в другом, маленьком, похожим на шкатулку, будто слайды, в пазах застыли сдвоенные стеклянные пластинки. Между ними, напоминая листки чуть мерзковатой бумаги, оказались зажаты полоски все того же мозга.

– Прошу, – Алиса положила одну из пластинок на подставку и указала на стул. – Да не тебя, остолоп, – схватила она за плечо Милара. – Что ты там увидишь-то… Ард, иди, садись.

Ардан опустился на стул и, приложив глаз к кожаному ложу, повернул шестеренки, настраивая линзы и кристаллы так, чтобы изображение в трубке стало четким.

Наконец, спустя несколько секунд настройки (благо, что на занятиях Ковертского им довольно часто приходилось пользоваться микроскопами, так что опыт имелся. Дорогущее, к слову, оборудование; по цене недурственного автомобиля – не меньше), Ардан увидел… весьма характерное, для мозг Звездного мага, явление.

Как он узнал из лекций профессора истории, Звезды, при зажигании, создавали новообразование в мозгу мага, которое «сгорало», оставляя видимую травму, в момент смерти. И по количеству таких вот травм после гибели мага можно было определить его уровень силы.

Внутри пластинки, в лоскуте ткани, Арди обнаружил четыре миниатюрные, будто прожженные иголкой точки.

– Она обладала четырьмя звездами, – не отрывая глаза от трубки, протянул Арди.

– И это все, что ты заметил, Ард? – не без удивления спросила Ровнева, а затем всплеснула руками. – Ну да, точно, вас же не учат мелким подробностям. Так, ладно, тогда слезай.

Ардан, как и учил Ковертский, сперва закрыл глаза, затем отодвинулся от микроскопа, подождал немного и только после – открыл снова. Подобный ритуал имел некое сходство с тем, как глаза привыкали к темноте, только в данному случае – к разнице масштабов.