Из строя выступает одна из служанок, семенит к столу и наливает из кофейника напиток. Блюдце и чашечка в ее руке трясутся. Она волнуется, подавая кофе господину Каррасу.

― Горько, ― кривится мужчина, резко отодвигая от себя посуду. ― Переделай.

Домработница, вжав голову в плечи, забирает кофейник и мчится на кухню.

Ведет себя, как козел. К счастью, у меня за плечами два года опыта работа с такими индивидуумами и большой запас терпения.

Однако странно, что вчера этот человек сам пришел ко мне, чтобы извиниться за грубое поведение. У него явно отсутствует эмоциональное равновесие. Биполярное расстройство? Ну… или имеется вежливый двойник.

День пролетает со скоростью света. Мне это лишь на руку. Такой нагруженный, но не изнуряющий ритм работы приходится по душе, и я буду счастлива, если мое пребывание здесь продолжится в том же духе. Стану неприметной мышкой, если так угодно, лишь бы не попадаться в поле обозрения жеманного кота.

Третьи сутки адаптации отличаются насыщенным графиком, мои обязанности по дому выходят за границы кухонных плит и мойки посуды. Я в компании других домработниц отправляюсь в хозяйский спортивный комплекс со СПА и бассейном. Еще на территории особняка расположена банная пристройка, чайный домик, где так же предстоит провести уборку. 

Поначалу мои коллеги держат языки за зубами, пока одна из них, на вид еще студентка, не принимается перетирать свежие сплетни. Другая девушка, примерно моего возраста, неохотно вливается в оживленный разговор. Третья, нередко на меня поглядывая, предпочитает придерживаться роли второстепенного слушателя. Я стараюсь игнорировать ее чрезмерное внимание к своей персоне и максимально фиксируюсь на том, чтобы качественно оттереть грязные пятна с кафельной плитки.

Первая ораторствует, без зазрения совести судача о бизнесмене и о том, какой он невероятный мужчина, завидный жених и бла бла бла. Вторая ее перебивает, напоминая, что господин Каррас не свободен. Первая, фыркая, убежденно парирует:

― Пока на пальце этой расфуфыренной выскочки нет кольца, она ему ― никто. Так что технически этого породистого жеребца еще не оседлали.

Фу. Ну и аллегория.

― Юлька, губу закатай, ― со скучающим вздохом отзывается третья, до этого молчавшая, как рыба. ― Где ты, а где он…

Вторая, поддакивая, прыскает со смеха.

― Точно-точно.

― Александр ― важный человек, как-никак, греческий миллиардер, ― вторая безжалостно продолжает осаждать влажные грезы первой. Ого. Даже миллиардер. ― И вообще: надо оно тебе? Геморрой сплошной. Будет налево ходить, а чуть что не понравится ― выставит с голой задницей на улицу, ты глазом моргнуть не успеешь.

― Так и нынешняя его не из фарфора и золота сделана. Так, паль, ― высокомерно ведет плечом студентка, яростно пшикая из пульверизатора жидкость для мытья стекол на вискозную тряпку. ― Косит под светскую лань, а на деле ей самое место в подворотне, откуда она и выбралась. Но чего ей не занимать, так это везения. Дворовой собачонке удалось отхватить себе такой сочный кусок мраморного мяса.

― Ты бы хоть иногда фильтровала, что говоришь, Юлька, ― порицательно качая головой, подытоживает третья с длинными темными волосами. И я опять замечаю, как ее зеленые глаза находят мои. Служанка молниеносно отводит взгляд и чуть краснеет от того, что я подловила ее за подглядыванием.

Она так намекнула на то, что я могу все разболтать? Ага. Бегу и спотыкаюсь. Делать мне больше нечего ― сплю и вижу, как бы доносить на кого-то. Мне плевать с высокой колокольни, кому они перемывают кости. Меня не трогают, и ладно.