Звери мы, как есть звери.

Вот такие вот невеселые мысли, не иначе вызванные запоздалой жадностью, занимали меня, пока я осторожно, стараясь не шуметь, пробиралась в свою комнату. Видеть никого не хотелось, разговоры разговаривать тем более. Зачем, зачем я ему сразу все деньги отдала? Надо было потянуть, а до времени остаток суммы под проценты в доходное дело вложить. Эх, бестолковка ты, Лутоня, задним умом крепкая. А все почему? Гонор в тебе взыграл, впечатление произвести захотелось, жадного ректора на место поставить? Ну, так радуйся – все исполнила!

До жилого крыла добраться удалось без приключений, теперь следовало проявить осторожность. Обитую золотистыми листочками дверь я миновала вообще чуть не ползком. Потому что благородная мэтресса, за ней обитающая, гостей не жаловала и сторожевые сети раскидывала широко. Эмелина, соседка моя по комнате, помнится, пару седмиц тому чуть всех волос на голове не лишилась, когда прибежала сюда, переполненная праведным гневом. Такая же, переполненная, и удалилась – только скрючившись и в два раза быстрее.

Соленый морской ветер пронесся по коридору. Я замерла.

– Лутеция? – звякнули золотые листочки. – В гости зайдешь?

Все-таки сработали заклинания. Бланка стояла на пороге, гостеприимно распахнув дверь. Темно-синий шелковый халат и распущенные волосы недвусмысленно свидетельствовали о том, что хозяйка до моего прихода отдыхала.

– Если пригласите, – со вздохом ответила я.

Бланке дель Соль я отказать не могла – мэтресса являлась моей университетской наставницей, ну и ко всему должок у меня перед ней был. Год назад (а кажется, что целую вечность) Бланка спасла мою непутевую жизнь, призвав ветер и не дав мне разбиться вдребезги о мраморные плиты Арадского замка.

– Приглашаю.

Комната мэтрессы от наших студенческих келий мало чем отличалась. Разве что рассчитана она была на одну постоялицу, а нам-то по двое приходится ютиться. Ну и побогаче обстановка, конечно. Парчовый балдахин над кроватью, зеркало вполстены и предмет моей зависти – гроздь тоненьких серебряных трубочек на потолочной балке. Ветряные колокольчики называются. Дзинь-дзинь, дин-дон… Себе такие же хочу. Но их вроде только за особые заслуги пользовать разрешают. Интересно, а деньжищи, которые я сегодня на благо родного заведения отвалила, за особую заслугу считаются? А то мне от собственной щедрости никакого удовольствия.

– Выпьешь? – Бланка заправила за ухо прядку иссиня-черных волос и кивнула, указывая на стол.

– Рановато вроде, – неуверенно ответила я. Вино у мэтрессы всегда было отличное, не чета кислой водичке, которую наливают студентам по праздничным дням. – Да и на учебу мне пора.

Ветреница рассмеялась:

– Если спросят, скажешь, о будущем своем со мной беседовала, как со старшим товарищем. Так что, наливать?

– Нет, спасибо. – Я присела за стол. – О чем вы на самом деле хотели со мной поговорить?

Хозяйка запахнула халат, устроилась напротив меня, спиной к зеркалу, и щедро плеснула из бутыли в свой бокал.

– Ну разумеется, о будущем. Грязнить здешний воздух нелепой ложью было бы недопустимо.

Блестящие черные глаза серьезно уставились на меня. Я отвела взгляд. Отражение в зеркале было бледным и встревоженным. Испуганная мышка, особенно в сравнении с яркой уверенной Бланкой.

– Судя по донесениям из восточной провинции, торговый путь перестал представлять опасность для путешественников, – заговорила Бланка, раскрывая большой шелковый веер.

– Слышала, разбойники, которые там промышляли, пропали все в одночасье, – поддержала я светскую беседу. – Сбежали, видимо, куда-то. А атамана разбойничьего альгвасилы арестовали. Слухи такие ходят…