– Благословен ты, Господин мой, Господь наш и Царь мира…

Его голос был слаб, но они его услышали и поняли. Последнее, что он запомнил, перед тем как снова потерять сознание, были сильные руки убру, поднимающие его со стылой земли.

Бренди закончился. Трубка погасла. А солнце, судя по теням, перевалило через вторую послеполуденную отметку. Вероятно, ему следовало поесть, но Карл не ощущал пока потребности в еде. Он аккуратно выложил на стол семь медяков и покинул кабачок с твердым намерением нанести визит князю Семиону. В конце концов, до дома, где его ждала Дебора, с четверть часа ходьбы, а замок князя находился всего в двух улицах к северу.

Улицы в этой части города были прямыми, и на них отсутствовали сточные канавы. Хорошо пахло горячим хлебом и какими-то незнакомыми цветами. Карл шел по ровно пригнанной брусчатке мостовой и думал о том, что день получился гораздо более удачным, чем можно было надеяться еще утром. И у него самого теперь появилось чувство удачи, которое редко обманывало, хотя полагаться на него всецело Карл не привык.

Он уже был близок к цели своего короткого путешествия, когда, свернув за угол, увидел вывеску «Иван Фальх. Книги и гравюры». Перед лавкой Фальха стояла тележка с запряженным в нее мулом, дверь в дом была распахнута, и два паренька перетаскивали из тележки в лавку тяжелые – судя по тому, как напрягались парни, – закутанные в дерюгу тюки.

«Книги? – спросил себя Карл. – Почему бы и нет?»

Он остановился и, задумчиво глядя на вывеску, стал набивать трубку.

«Князь подождет», – решил, наконец, Карл и, раскурив трубку, пошел посмотреть, какие чудеса скрыты в лавке Ивана Фальха.

В просторной комнате, заставленной столами, на которых лежали стопки книг, гравюры и карты, приятно пахло бумажной пылью и старой кожей. Книги здесь были везде, но прежде всего в шкафах, расставленных вдоль стен, что казалось необычным, так как книжные шкафы только-только начали входить в обиход на крайнем востоке, а эти выглядели очень старыми, такими же старыми, как и вся прочая мебель в лавке. Старым оказался и Иван Фальх. Хозяин лавки стоял сейчас над одной из принесенных с улицы кип. Как и следовало ожидать, под грубой дерюгой оказались все те же книги. Фальх стоял, держа в зубах дымящуюся трубку и сжимая в правой руке нож. Ножом он, по-видимому, только что распорол дерюжный чехол и теперь наслаждался видом аккуратно сложенных перед ним фолиантов. Наслаждение, сходное с переживаниями сластолюбца, ласкающего юную любовницу, было отчетливо написано на его лице, и Карл решил, что пришел в нужное место в правильное время. Человек, который умеет так смотреть на книги, несомненно, в них и разбирается. А поступление нового товара способно иногда удивить чудесными находками и видавшего виды знатока.

Кроме хозяина в лавке находились еще три посетителя. У стола, придвинутого к открытому окну, стоял какой-то немолодой Садовник и перелистывал пергаментные страницы большого и тяжелого на вид фолианта. Насколько мог видеть Карл, на желтоватых листах пергамента, заполненных ровными строчками черных и золотых букв, имелись и многочисленные цветные миниатюры, изображавшие цветы и растения. На нового посетителя Садовник, всецело поглощенный изучением книги, внимания не обратил.

В центре торгового зала широкоплечий крепкий мужчина – по всем признакам моряк из Во – рассматривал старые гравированные карты, разложенные на большом круглом столе. Когда Карл вошел, он на секунду оторвался от своего занятия и поднял на Карла взгляд прищуренных, по морской привычке, карих глаз, но тут же вернулся к своим картам. Третий посетитель, совсем молодой парень в дорогом плаще из лилового шелка, в нерешительности топтался у книжного шкафа, стоящего у дальней стены. У Филолога, по-видимому, разбегались глаза при виде собранных там сокровищ, и он ни на чем не мог остановить свой выбор. И уж тем более он был не в состоянии обратить внимание на такую мелочь, как новый человек, зашедший в книжную лавку.