– Открыть ворота! Дело Ордена. Мы по поручению госпожи Эйрины.

Здоровяк в легких доспехах даже не думал спорить, видимо, имя гончей или упоминание Ордена сработало, как надо. Однако, прежде, чем он успел отдать приказ открыть ворота, из-за спин стражников показался мужик в балахоне. Был он мелким, совершенно не представительным, но вел себя, как главный. Его короткого окрика хватило, чтобы стражник, к которому я обращался, остановился.

– В чем дело! – требовательно рявкнул я. – Наше дело не терпит отлагательств!

Что не произвело на инквизитора – а это был он – никакого впечатления. Он улыбнулся, демонстрируя неполный комплект желтых зубов.

– Вы должны предъявить разрешение покинуть город, братья. – произнес он. – Вам же известно о запрете на выход за городские стены? Только по разрешению магистра или гениса.

«Ага, генис, все-таки, в теме!» – мелькнула мысль. Не знаю, какой нам сейчас от этого был прок, но вот подумалось.

– Мы не будем здесь это обсуждать… брат. – ответил я инквизитору. – Не на виду у всех.

«Что обсуждать, придурок? Что ты несешь, вообще?!»

Мозг заработал в режиме цейтнота. Пока инквизитор удивленно моргал, я уже подхватил его под руку и повел в сторону. На ходу бормотал что-то о секретности, важности поручения Эйрины и о том, что никто не должен узнать, зачем мы выходим из города.

Действовал я так решительно, что у инквизитора даже тени сомнений не возникло в моем праве так делать. А когда он все же стал ловить несоответствия, я тихонько извлек из инвентаря нож, и сунул ему в брюхо.

– На прорыв! – заорал тотчас.

Спецназ – он и в Мишшесе спецназ. Как говориться, спартанцы не спрашивают, сколько врагов, спартанцы спрашивают – где враги. Малой с Птахом тут же вытащили из-под накидок пистолеты, и начали стрелять.

Не ожидавшие такой подляны стражники тупо ловили пули и падали на землю. Несколько секунд, и от крупного отряда, осталось только парочка стражников, испуганно вопящих о том, что они сдаются.

– Не убивай их! – заорал я, видя, что Малой уже поднимает ствол.

– Чей-та? – удивился он.

– Ворота сам будешь открывать?

– Логично! – признал спецназовец. И пошел контролить раненых.

Я тем временем вытер руки от крови и взялся за выживших. Приказал им открывать ворота, если они хотят жить. Были бы там две створки с перекладиной, я бы и не волновался. Но ворота запирались с помощью какой-то незнакомой системы шестеренок и рычагов, так что я побоялся с ней не справится. А время терять было нельзя.

Как-то незаметно командование продвижением перешло от майора ко мне. Что было, в общем-то, даже логично – я тут был, а ребята впервые. Кто еще должен вести? Особенно приятно, что сам Гречихин не воспринимал это, как покушение на свою власть.

– Бегом. – приказал я, когда ворота распахнулись.

Первым выбежал за стены. Услышал, как за спиной дважды кашлянул пистолет, обернулся. На землю оседали два тела. Те двое стражников, что сдались.

– Нахрена? – только и вымолвил я.

В моей системе ценностей, пусть уже и изрядно измененной Мишшесом, отсутствовала необходимость убивать пленных. Не то, чтобы я был идейным противником такого, да и гуманистом, после всего произошедшего, меня точно не назовешь. Но… Реально, нахрена? Они же уже не опасны были!

– Увеличим временной лаг. – сообщил мне майор, стягивая с себя шмотки гвардейцев. Именно он отдал приказ стрелять, как я понял. – Чем позже Орден узнает о нападении на ворота, тем позже отправить погоню. Нас ведь будут преследовать, так?

Я был вынужден признать, что говорить Гречихин правильные вещи. А еще подумал, что позывной Гук ему дали неспроста. Такая эффективная безжалостность мне еще не встречалась. Разве что у Кассия.