Послушник встал, накинул на плечи дорожный плащ и подошел к дверям. Потом обернулся и потер ладонью бороду.

– А ты не из трусливых, отец Сафроний. Не побоялся любимую защитить. – И добавил с улыбкой: – Да ты не тушуйся. Вам же, священникам, жениться дозволяется.

– Что? Да я же… Тем более что она… Слушай, а ты что так спокойно говоришь о ней? Ты же вроде и на ведьм охотник?

– И на них, да.

– И что, не будешь с ней ничего делать?

– По уму, конечно, надо бы. Но, во-первых, она не из тех ведьм, которые от бесов идут – ее сила природная. Тоже, конечно, безбожная сила, но не злая. От бабки переняла, когда напоила ту перед смертью. А во-вторых…

– Что?

– Любит она тебя, вот что. А пока любит, не будет людям зло чинить. – Арсентий усмехнулся, глядя, как щеки батюшки опять порозовели. – Бывай, отец Сафроний. Бог даст, свидимся.

И вышел из дому, плотно закрыв за собой дверь.

Арсентий ехал по лесной дороге на коньке, подаренном благодарным за спасение Усыней. Ехал не торопясь, тихонько насвистывая под нос. Он понимал, что впереди еще много дорог и схваток и что надо обязательно найти того, кто превратил в волколюда неплохого когда-то парня Ставра. Но пока не хотелось думать о грустном. Солнце пригревало, свежий ветерок обдувал, птицы мелодично посвистывали в кронах деревьев, из леса доносились запахи свежей листвы и хвои.

Человека, стоявшего возле дороги, он заметил издалека. Подъехал поближе и разглядел, что это старый волхв Рычан, который опирается на новый посох – еще без резьбы и украшений, простой дубовый шест, белеющий чистотой только что ошкуренного дерева. А на его плече сидит большой ворон с перламутровыми глазами.

– Не спеши, парень, – поднял голову дед, когда Арсентий приблизился. – Поговорить бы надо.

Арсентий остановился. Хотя он и не испытывал особенной любви к волхву, но чувствовал себя виноватым – еще немного, и скормил бы старика волколюду.

– Ну что же, давай поговорим.

– Не зря ты мне встретился, парень. Я со старыми богами советовался, они согласились – учить мне тебя надо. Смелости и отваги у тебя за троих, а с чем ты борешься, сам толком не понимаешь. А у меня, наоборот, – знаний много, а вот силы уже совсем уходят.

– Я старым богам молиться не стану, – покачал головой Арсентий.

– Так ведь и я твоего особо не привечаю, – ухмыльнулся дед. – А вот враги у нас общие – твари, что род людской извести хотят. Ты, я слышал, надысь вурдалака неподалеку успокоил? Вот. А теперь посмотри – и та деревня, и село наше около границы стоят. И сдается мне, что кто-то пытается границу порушить, прорвать с той стороны. Раньше мы, волхвы, от нечисти нашу землю обороняли, да только наше время почти ушло. Видать, пора свои тайны таким, как ты, передавать. Так что решай.

Старик развернулся и побрел в сторону капища старых богов, скрытого в дубраве. Арсентий задумчиво смотрел ему вслед, пока волхв не скрылся за деревьями. Только тогда послушник понукнул конька, а потом, проехав с десяток аршин, тихонько прошептал:

– Прости, отец, сейчас никак не могу, слово дал вернуться в монастырь. Но я обязательно приеду!

Никогда в жизни десятнику Валдаю не было настолько страшно. За годы службы в княжеской дружине он видел разное. Бился в десятках суровых сражений, когда люди вокруг ревели от боли и отчаяния. Забирался на чужие стены, уворачиваясь от зловонных потоков горящей смолы. Защищал родные стены под дождем из вражеских стрел. А как-то раз в детстве вообще на спор провел ночь в доме, где, как утверждали ровесники, обитают злые духи.