– Четыре внучки маленькие, – залопотал было By по-корейски. – Хо не подымет одна – рано пришел. Иди обратно – мне пока нельзя к тебе…

Тень медленно пронеслась мимо, подпрыгнула на ухабе, громыхнув железом, – некоторое время раздавался характерный скрип автомобильных рессор. By, полжизни работавший в автомастерской, стряхнул мимолетное мистическое оцепенение и облегченно перевел дух. Значит, не время еще – рано покидать этот мир. Можно было бы сразу догадаться – это опять та белая женщина, что в течение недели шастает в ночное время по промзоне. Вчера и позавчера ее машина зазвучала по-другому: видимо, посетила мастеров. Не хочет, чтобы двигатель работал громко, видимо, что-то хитрое замышляет. Но By это не касается: лишь бы стрельбу не устроили да не распугали всю дичь…

By прикрыл лаз самодельной мелкоячеистой сетью и спустился в неглубокий сухой колодец: пару часов можно было вздремнуть, не напрягая слух, – результативная охота будет лишь под утро, когда хитрые звери устанут бродить по пустошам в поисках пищи и начнут сбиваться в небольшие стайки для дневного отдыха. К этому моменту нужно быть бодрым и свежим, а если вслушиваться всю ночь в загадочные звуки промзоны, к утру обязательно устанешь. Годы уже не те: 49 лет для корейца, вся жизнь которого состояла из одних мытарств, это весьма глубокий возраст – по всем канонам, надо бы с утра до вечера валяться под навесом на тахте и пить чай, лениво наблюдая, как в огороде трудятся твои здоровые дети.

– Ой-е, – тяжело вздохнул By, скрючиваясь на заботливо припасенном пучке соломы и накрываясь драной телогрейкой. – Может, пусть придет Бьен-Хак, заберет… Посмотрим, как вы справитесь без By…

By покинул родину лет двадцать назад – приехал в Союз, в числе многих соотечественников, искать лучшей доли. Поначалу получалось довольно сносно: осваивал Сибирь, жил в бараках с первопроходцами, которые не интересовались, какой ты нации, лишь бы стоящим человеком был. By, имевший профессию автомеханика, зарабатывал довольно прилично. Жили весело, бестолково, как принято в Сибири, как завещали деды-каторжане: вкалывай, пока не упал от усталости, а как упал – отдыхай, пей водку до беспамятства, гуляй с друзьями, крой баб, что под гузно подвернутся, дерись с кем попало. Корейцы, которые потолковее, в Сибири неплохо пристроились – заимели дома, хозяйство, прочно сели на землю. A By – душа-парень – так и продолжал гулять: даже женился под пьяную руку на соотечественнице, к которой на родине на длину рисового ряда не подошел бы. Хохотушка Хо обслуживала весь их барак – даже не за деньги, а так, за стол, выпивку, хорошее отношение суровых бородатых мужиков, которые никогда не называли ее блядью и уважали как личность. Сестричка. Примерно так именовался социальный статус корейской семнадцатилетней девчонки, потерявшей семью в перестрелке при переходе границы.

– Сестричка, что сапожки стоптаны? На бабки – купи себе новые… – Или так – примерно в таком же тоне: – Сестричка, чем занимаешься? Ничем? Ну так поди сюда, попрыгай на моем звере! Смотри, с утра торчит, хочет чего-то, гад…

Когда Хо простывала, лечили всем бараком – доставали черт знает откуда малину, гусиный жир, разные травы у шаманов добывали, на цыпочках ходили мимо ее комнатушки… А в иное время, под пьяную руку, пользовали в несколько смычков, пока не вырубится да кровью исходить не начнет: мужики-то здоровые, матерые, а девчонка крохотная, одно слово – кореяночка… Странные отношения, очень странные…

Женившись на Хо, By удрал с ней в Центральную Россию. Родили трех дочерей, долго жили в семейном общежитии авторемонтного предприятия – пока не наступили новые времена. Предприятие обанкротилось, имущество пустили с молотка, из общежития сделали платную гостиницу для базарных хачиков. Мыкались долгое время где придется – By не мог найти работу, поскольку все приличные места занимали русские; в отличие от вольного сибирского края в Центральной России к корейцам относились подозрительно, как к ненужному элементу, который, ко всему прочему, намеревается оттяпать у аборигенов законный кусок хлеба с маслом.