Пока я отвлекался, Лиза не теряла времени и, бросив попытки высвободиться, вытащила из своей сумки пузырёк с мутноватой жидкостью, и отпила из него. Я быстро смекнул, что внутри пузырька противоядие. Но сделал вид, будто ничего не заметил – пузырёк вернулся обратно в сумочку.

– Я снова буду кричать, – решительно заявила моя новая знакомая. – Ты же видел, что никакого яда в вине нет! Тебе показалось!

– А теперь слушай сюда, – я решил перестать с ней нянькаться. – У тебя два варианта: либо ты прямо говоришь, кто тебя послал, либо вот эта замечательная бутылка отправится на экспертизу и тебе будет вменено покушение на убийство со всеми вытекающими. Выбирай.

Лиза из последних сил попыталась вывернуться и перевернуть бутылку и бокал со стола, но сделать этого я не дал. Наконец, поняв, что все её уловки не сработали и сопротивление бесполезно, девчонка заговорила.

– Поклянись, что если скажу… ты меня отпустишь… – на выдохе сказала она.

– Нет, дорогая, ты ещё не поняла – здесь я диктую условия.

Глупой я её не назову – дальше Лиза торговаться не стала и выложила на блюдечке свою легенду. Правда, скорее всего, заранее заготовленную.

– Со мной связались из структур барона Загребалова, – выдала она то, о чём я в принципе и так догадывался.

Правда, посылать девчонку для того, чтобы меня устранить – откровенно так себе решение. И верилось в него с трудом: если бы Загребалов действительно хотел меня грохнуть, то подослал бы в поместье своих амбалов.

– Имя? – я не дал ей уйти в сторону.

– Он представился Денисом Викторовичем.

– Какая у тебя была задача?

– Отравить тебя и кое-что забрать.

– Что?

– Я не знаю! Честное слово.

– Зачем тебе для этого понадобился нож?

– На случай, если ты придёшь в себя. У меня же должна быть возможность защищаться?!

Говорила девчонка не всю правду – это однозначно. Я лишь убедился, что её речь заготовленная… Сразу после этого она рассказала о том, что согласиться на задание её вынудили обстоятельства. Якобы у Лизы серьёзно болеет мать и ей требуются деньги на лечение, а сама она раньше работала медсестрой – отсюда и знает, как действует вещество и в каких дозах его следует подсыпать.

– Чем ты меня хотела травануть? – поинтересовался я.

– Клофелином. Это снотворное, а не яд, – ответила Лиза.

Глядя в её грустные глаза, я понял, что и теперь она меня обманывает. По крайней мере пытается это сделать, никакого антидота для клофелина не существовало. А значит, то дерьмо, которое она подсыпала в вино – точно не клофелин.

– Ладно, раз ты не хочешь разговаривать, прошу простить.

Я нажал на тревожную кнопку, которыми было оборудовано каждое купе. Я видел, как при этом вытянулось лицо Лизы. Ну, сама не оставила мне вариантов.

Девчонка она чудная, и ближайшие два часа я не хочу тратить на наблюдение за тем, чтобы она не сбежала и ничего не выкинула. Можно и клофелином её напоить, но тогда попробуй потом докажи, откуда ноги растут – дама она симпатичная, с сочинительством у неё порядок. А пока полиция разберётся… В общем, ну его. Да и то, что там не клофелин, я уже выяснил. Так что попутчицу надо снимать.

Полиция среагировала молниеносно, через пару минут в дверь купе постучали:

– Откройте, полиция!

– Уверена? – я дал ей последний шанс начать говорить правду.

– Пошёл ты, – в ответ прошипела она.

Я повернул защёлку, впуская внутрь полицейских. Лиза воспользовалась этим мгновением и, вцепившись зубами в своё платье, надорвала его в районе груди. Откинулась на диван и, заломив руку с кровоподтёками, застонала, явно показывая, что ей нужна помощь. Из надрыва на платье выглядывало нижнее бельё, а на глазах этой актрисы погорелого театра выступили слёзы, появившиеся по щелчку пальцев.