– Но мы ведь не отдадим ему техно? – нахмурился Антон.

– Приложим все усилия. Большего обещать не могу, – серьезно ответил гранд.

Грифон вошел в зал. Принцесса Валерия поманила его пальцем, и он приблизился к возвышению, затем поднялся к самому креслу. Принцесса подала ему знак, и грифон на минуту отключил микрофоны. Теперь главный искин не мог слышать, о чем говорят эти двое.

– Не понимаю, почему вы так радеете за гвардейцев, наместник, но я пойду вам навстречу и помилую вашего орлана. И даже отпущу! – прибавила она, выжидающе глядя на грифона. Тот поблагодарил. – А теперь – найдите его женщину и избавьтесь от нее.

– А… кто его женщина? – вырвалось у грифона. Видно было, что он не ожидал такого приказа.

– Я не спрашивала! – ледяным тоном заявила принцесса. – Но у таких, как он, всегда есть какая-нибудь женщина. И она меня сильно огорчает! Заранее.

– Я понял, ваше высочество, – поклонился грифон. – Я все сделаю.

– Отлично! – Принцесса махнула рукой в сторону двери и отвернулась.

Наместник поспешил к выходу.

Лес

Лиза и Викусик Нагорные, держась за руки, быстро, как белки по веткам, мчались в сторону Дома.

…Сегодня они проснулись раньше всех в мансарде. Неизвестно по какой причине в Доме вдруг стало тесно. То ли потому, что подросла малышня (да они и сами росли), то ли оттого, что жить в одной комнате такому количеству людей все-таки тяжело, даже если эти люди хорошо знакомые и родные. Второй этаж ведь ни насколечко не увеличивался, рос только нижний зал. Кроме еще нескольких перегородок и стола, в нем появились деревянные кровати – совсем простые, даже без спинок. Теперь внизу было целых четыре комнаты, и можно было спать в нормальных постелях, а не в спальных мешках. Повезло же некоторым! А тут приходилось мучиться: каждый норовит ноги отдавить, пробираясь к своему спальнику, Леся среди ночи вечно начинает канючить и проситься в кустики. Лялю с Машей пушкой не разбудишь, Даша за день вымотается так, что ее уже жалко. А остальные спят дальше от выхода, им в темноте вылезать неудобно. Вот и приходилось близнецам, лежащим у самой «лестницы», возиться с Лесей, спускаться с ней по извилистому дереву, выбираться во двор да еще убеждать ее, что вокруг не страшно и ни один дикий зверь на них не бросится. Хотя, по мнению Викусика, Леся ничего не боялась, просто требовала внимания. Викусик и сама нередко так поступала.

Но сегодня ночью Леся никого не дергала, и близнецы спали как убитые. Зато вскочили с первыми лучами солнца – одновременно, как всегда. Показалось, что в мансарде нестерпимо душно, и они поспешили выйти на улицу.

Пойти к озеру предложила Лиза, Викусик с удовольствием согласилась. Лес уже проснулся, птички весело здоровались, деревья потягивались после сна, шевеля ветвями. Близнецы шли, взявшись за руки и покачивая ими. В их душах царили покой и умиротворение, пока они не вышли к озеру. То, что Лиза с Викусиком там увидели, настолько потрясло их, что они стремглав кинулись обратно, сгорая от желания немедленно кому-нибудь это показать.

Женек стоял возле мольберта, пытаясь нарисовать горку для мелюзги. В интернате горка была – правда старая, но все катались. Здесь же любимого развлечения не хватало. И, глядя на Наткины столбы, на которые дядя Коля успел-таки повесить качели, Женек думал, а не попробовать ли и ему. Что толку от рисования деревьев, озера, неба, дорожек и кочек, если можно вот так запросто сотворить хорошую, практичную вещь. Тем более что Натки сейчас нет – при этой мысли Женек вздохнул, – орланы отвели ее в город техно, объявив, что так будет удобнее для всех.