Кора сделала вид, что откашливается.

– Вы можете субвокализировать, – сказал ВИ. – Похоже на чтение про себя. Я способен интерпретировать малейшие движения мускулов с точностью до семидесяти процентов. Пожалуйста, имейте в виду, эта опция экспериментальная и может отсутствовать в стандартах или коммерческих вариантах моей кодовой базы.

«А ты ловкач», – подумала девушка.

– Я с-с-стараюсь.

Кора моргнула. Нет, она непременно поблагодарит Райдера за эту ироничность в голосе ВИ и постарается не субвокализировать собственные мысли, если не хочет, чтобы ВИ изображал из себя телепата.

– Так что я должна была увидеть?

– Свежие микрошрамы на его шее. Там, сзади.

Кора нахмурилась. У нее на шее тоже были микрошрамы после установки биотического имплантата в восемнадцатилетнем возрасте – ровная, неестественно однородная заплатка на коже, почти незаметная, но выделяющаяся на ощупь. Наисовременнейшее микрохирургическое заживление оставило неоднородность цвета и крохотные шероховатости, свойственные нормальной коже, но такое немногие могли себе позволить. Удивительно, что ВИ заметил.

– Биотик?

– Можно устанавливать базовый имплантат L1 биотику, чьи способности не были выявлены до достижения им половой зрелости, – сказал ВИ ей в ухо. – Процедура крайне инвазивная, а результаты, скорее всего, будут ограниченными, не предназначенными для боевого применения.

Да, Кора тоже так считала. Люди могли устанавливать себе и другие имплантаты – средства связи или карманные косметические процедуры, которые омолаживают кожу микроэлектрозарядами. Но большинство из них не размещались около мозгового ствола. Она двинулась дальше, чтобы не вызвать подозрений.

– Если позволите, – продолжил ВИ, – размер и характер шрамов говорит о более инвазивной, немедицинской процедуре. Может быть, что-то радикальное?

Омни-инструмент слегка завибрировал, привлекая внимание; занятая разговором, Кора пропустила поворот, куда нужно было пойти, чтобы добраться до центра обработки данных. Недовольная собой, она двинулась в нужном направлении.

– Это все очень интересно, но какое отношение имеет к нашей миссии?

– Никакого, лейтенант. П-п-приношу извинения, что отвлек вас.

Харпер нахмурилась:

– Почему ты заикаешься?

– Незначительная обратная связь прерывает мой интегральный протокол текст-речь. В пределах экспериментальных параметров. Беспокоиться н-н-не о чем.

«Экспериментальных? Как же». Она выдохнула.

– Что ж, видимо, придется мне смириться с твоим заиканием?

ВИ не ответил.

Станционный центр обработки данных располагался за двумя слоями криптографической защиты и дверью со шлюзовым переходом, но близнецы занимались ими с момента окончания первого совещания. У правительственных инспекторов имелись мастер-ключи для всех общественно финансируемых проектов, хотя копировать их и было чрезвычайно сложно. «Но вполне изящный взлом по виду неотличим от ключа», – сказал Шилу, и теперь Кора навела свой омни-инструмент и запустила программу взлома, которую для нее создали. Сработала та безотказно, и мгновение спустя круглая дверь начала открываться, распуская свои лопасти-лепестки подобно цветку.

Однако Кору в этот момент вместо ликования охватило сомнение.

«Слишком уж просто».

Кора тут же попыталась выкинуть эту мысль из головы, потому что, если верить видеороликам и голороманам, она не предвещала для главного героя ничего хорошего.

Нет. Миссия еще не закончена. И вообще, если у тебя есть команда хакеров, стоит ли удивляться, что все идет как по маслу? Именно это снова и снова Низира внушала «дочерям Талейн»: планируйте все до последней минуты, а потом еще немножко. Азари не доминировали бы в галактике, если бы действовали сгоряча.