Ну и, главное, не праздновать же труса перед местными. Покажешь, что поджилки трясутся, – никто никогда тебя ни в одну игру не примет. И что тогда? Убеждать родителей, что «на дачу» он больше не поедет? Во-первых, вряд ли удастся… убедить (особенно отца), во-вторых, в городе летом, когда все разъехались, от скуки с ума сойдешь. Нетушки, не на таковского напали.

– Вы тут, что ли, крокодилов боитесь? – небрежно усмехнулся Игорь.

– Не-а, – сообщил рыжий «леопард», похлестывая себя по тощим коленкам длинной камышиной. – Мы-то как раз не боимся. Чего нам бояться, мы-то всю жизнь тут. Свои, короче. А ты ж городской, вы там все хлипкие, от таракана в обморок падаете. Все городские – неженки, – он презрительно сплюнул.

– Не все, – с таким же презрительным хмыканьем ответил Игорь и ринулся в воду.

Бр-р-р. Вода была теплая только сверху, а внизу – прямо ледяная. Ну… почти. А так ничего, гордо подумал маленький Игорь. Все-таки плавать его тренер в бассейне научить успел.

– Там ключи бьют, – сообщили с берега уже куда дружелюбнее. – Так что ты гляди… А то будет судорога, вытаскивай тебя потом…

– У меня б-булавк-ка ес-сть, – едва выговорил Игорь, выбираясь из воды и подпрыгивая, чтобы согреться.

Про булавку, которая всегда должна быть при себе, на пояске плавок, объяснил отец: мол, лучшее средство от внезапной судороги – резко уколоть сведенную ногу.

Мальчишки поглядели на него почти уважительно и, переглянувшись, тоже кинулись в воду – всей гурьбой, так что озерцо чуть не вышло из берегов.

Мама, когда Игорь честно рассказал про купание, всполошилась:

– Да как же… да ты же… да ты ведь мог… да там же…

– Брось, – отец усмехнулся. – Он же пацан, ему положено. Я в этом озере чуть не с младенчества барахтался, там глубины-то метра три, не больше, если задержать дыхание, можно по дну с одного берега на другой перейти. Ну ключи холодные бьют, а так – ничего страшного.

– А крокодилы? – неожиданно спросил Игорь.

– Крокодилам там тесновато, – серьезно ответил отец. – Так что ничего крупнее пескаря никогда не обнаруживалось. Да и то… Негусто там рыбы. Вот лягушек, тех навалом, вечером как разорутся, здесь слышно будет.

Лягушек в озере оказалось и впрямь великое множество. Однажды ребята – после первого купания местные безоговорочно приняли Игоря в «свои» – наловили с полведра, выкрасили их пожертвованной одной из девчонок гуашью и запустили в дом к вредной бабе Гале, так что та потом полдня со стола не слезала, только орала, на помощь звала. А после всем рассказывала:

– Вот как есть черти! Сто штук, а может, и поболе! И все в разные цвета! Как ломанутся в избу, я уж не чаяла живой остаться.

Каверзу с лягушками придумал Игорь, чем заслужил у «деревенских» еще больший авторитет.

К концу последнего дошкольного лета он вытянулся так, что купленная загодя форма оказалась мала, пришлось уезжать с «дачи» на два дня раньше, чтобы, как сказала мама, совершить незапланированный, но необходимый набег на «Детский мир». Игорь любил этот магазин – шумный, пестрый, радостный – но сейчас ему совсем не хотелось в толпу покупателей. А хотелось еще раз – ну напоследок – пробежаться с ребятами по окрестностям, проверить, не завелся ли наконец в озерце крокодил, набрать поздней ежевики. Вот честное слово, разве мама не может купить эту чертову форму сама? Но мама говорила таким голосом, что было совершенно ясно: возражать бессмысленно, его мнение никого не интересует, сказано – возвращаемся в город – и точка.

Это изрядно отравило Игорю последние вольные деньки. Вот зачем она вообще нужна, эта самая школа? Ходи туда каждый день, сиди, пялясь на доску, да еще дома уроки делай. Из кружков, куда мама пристраивала его с неменьшей настойчивостью, чем в спортивные секции, можно было хотя бы, если не нравится, свалить. А в школу, будь добр, ходи, хочешь не хочешь, никого не интересует. Так надо.