Ирина Леонидовна вытянула вперед руку и начала загибать пальцы.

– Химчистка, мойка окон, приходящая домработница. Чернорабочие, которые за копейки таскают тяжести, чистят участок и крыши от снега. Нужны заправка и мойка машины? Прилетит честный мальчик, за полтинник откатит автомобиль куда надо, получите его назад сверкающим и сытым. Прачка-гладильщица…

– Вы просто добрая фея! – восхитилась Роза Леопольдовна.

– Да, меня так и называют, – смутилась Горская. – Люблю заботиться о людях, это мое призвание. Ох, как мне вас жаль! Переезд хуже войны, столько всего разбирать…

– Ирина Леонидовна, вы несколько раз назвали Андрея Николаевича Кутузова прежним владельцем особняка. Но нам участок со всеми строениями продавала Тамара Федоровна Николаева, – заметила я.

Горская закатила глаза.

– Да, верно! Небось вы ее не видели?

– Откуда вы знаете? – удивилась я. – Интересы пожилой дамы представляли адвокат и риелтор, с нами она не встречалась.

Ирина Леонидовна поправила волосы.

– Андрей Николаевич давно уехал из России. Сейчас он вроде в Англии. Или во Франции. Увы, связи у меня с ним нет. Загородную недвижимость он переписал на свою домработницу. Тамаре нынче, думаю, под девяносто, а Андрей мой ровесник, шестьдесят пять ему стукнуло. Николаева Кутузову мать заменила, ведь родительница его вскоре после появления на свет сына умерла, отец нанял кормилицу Тому. В прошлом-то веке в сорок девятом году полки магазинов не ломились, как теперь, от детского питания, младенец мог с голоду скончаться. Всю жизнь Тамара об Андрее заботилась, он ее очень любил, предлагал с ним за границу лететь, да она отказалась. Тогда Кутузов купил ей квартиру и дом этот подарил. Долго особняк закрытым стоял, а примерно год назад его на торги выставили. Но никто им, кроме вас, не заинтересовался, чему лично я очень рада. Вы такая милая! Собачки прелестные! Господи, наверное, я мешаю вам работать? Села и болтаю… Уж извините бабку неразумную. Вот визитка, на ней все мои телефоны, звоните, как понадоблюсь, не стесняйтесь обращаться с любыми вопросами.

Я взяла карточку.

– Большое спасибо. Постараюсь особенно вас не обременять, но в первое время, вероятно, побеспокою. Ничего же тут не знаю.

Соседка заулыбалась.

– Забегайте по-соседски, я с раннего утра до вечера двери не запираю.

Горская погладила мопсих, встала и направилась к двери.

– Вы забыли пакет! – воскликнула я.

Дама обернулась.

– Ах, голова садовая… Нет, не забыла, это вам. Там пирог с черникой. Подумала, люди только перебрались, захотят перекусить, а нечем. Врать не стану, не сама пекла, купила его в пекарне при въезде в поселок. Очень вам ее рекомендую. Там и кафе открыто, прелестное место. Еще в пакете баночка кофе. Вот его вы нигде не приобретете, уникальный, самый лучший, из моих личных запасов.

Я смутилась.

– Большое спасибо! Извините, ничем вас не угостила, у нас полный кавардак.

Ирина Леонидовна всплеснула руками.

– Господи, да разве новоселам до гостей? Еще успеем вместе почаевничать. Все, все, ухожу. Распаковывайтесь.

Закрыв за Горской дверь, я вернулась в гостиную и, выложив из пакета гостинцы, спросила у Розы Леопольдовны:

– Вы любите пироги с черникой? Лично я нет. У меня весь рот в коронках, а эта ягода сильно красится, не хочу рисковать. И она какая-то пресная, безвкусная, не нравится мне совсем.

– Спасибо, воздержусь, – ответила Краузе, – у меня от всех ягод сильная изжога. Хотя пирог выглядит чудесно. А это что за банка?

Я повертела в руках невысокую круглую жестянку темно-коричневого цвета.