Первым дымами отстрелялся Дробь, перед этим Фанель успел пометить и распределить вражеские машины между своими парнями, после чего скомандовал перестроение. Головная троица продолжала нестись впереди, но в целом они все слегка сместились, чтобы стреляющие по ним «Бочки» не смогли с легкостью их перещелкать. Пилоты БР ведь тоже отметили своих противников, во всяком случае, их последнее местоположение. Фанель же со своими людьми мог рассчитывать на то, что их выстрелы все-таки найдут свою цель, дымы – штука обоюдная, но в отличие от «Мо-но-Ёаке» «Бочки» были не такими проворными.

Вслед за Дробью дымы выпустил и Гага, дав товарищам еще несколько секунд, а уж за ним отстрелялся и сам Фанель, после чего последовала небольшая пауза. Именно такая, чтобы бегущему впереди Фанелю хватило времени на рекогносцировку и расставление очередных меток. Новая команда – и еще одно перестроение. В целом все получилось идеально. Прямо как в тот единственный раз, когда они отрабатывали этот маневр на полигоне. Более того, противник так ни разу и не попал ни по одному из его людей, пока их скрывал дым. Роте бы перестроиться и пустить вперед последних бойцов, у которых есть дымовая завеса, чтобы те дали еще немного времени, но… перестроение не такая уж и простая вещь – не дай бог кто-то совершит ошибку, чай, не на своих двоих бегут, а на конечностях огромных боевых машин.

Впрочем, даже после того, как «Мо-но-Ёаке» вышли из-под защиты дыма, первые выстрелы противника ушли в молоко. Фанель даже успел пожалеть, что везение не продлится долго, и сразу же получил под кабину из главного орудия «Бочки». Само собой, ни он, ни его люди не прекращали огня, и к моменту этого попадания, как Француз отметил, вражеские машины все-таки отхватили свою порцию плазмы. К сожалению, этого слишком мало, чтобы вывести их из боя. Ну да и «Мо-но-Ёаке» не из хрусталя сделан. Второе попадание заставило выскочить пару красных окошек на краю обзорного экрана, а саму кабину знатно тряхнуло.

– Забираем вправо, – произнес он на общей волне. – Ноль пять, скорость прежняя.

Пусть смещение и небольшое, но, может, хоть кто-нибудь из противников промахнется.

– Россыпь, – отдал он следующую команду. – Ноль шесть, ноль семь, ноль восемь. Отсечка три секунды.

Теперь каждые три секунды они будут немного расходиться в стороны. А еще через несколько мгновений Гага отхватил сразу четыре попадания из главных орудий «Бочек». Пятое, к счастью, пришлось в землю рядом с ним. Самое паршивое, что ему при этом все-таки повредили правую «ногу» и бег замедлился. Эти попадания его машине и так непросто дались, так к этому еще и потеря скорости и маневренности.

– Гага, уходи мне за спину.

Увы, но он не успел. Фанель хотел чуть сместиться, чтобы прикрыть его, но… никто не успел. На этот раз в МД его бойца попали снаряды всех пяти «Бочек» и две ракеты, по которым не смогла отработать активная защита поврежденной машины.

– Ранений нет, – доложился Гага. – Машина – ноль. Я выбыл, командир.

– Главное, жив, – ответил Фанель.

И даже без ранений, хотя последнее в жизни пилотов случается нечасто. Как правило, либо смерть, либо, как с Гагой, – ни царапины. И чем выше по классу техника, тем сильнее данная тенденция.

Пока Гага докладывал о своем состоянии, малайцы сконцентрировались на другой цели. На Фанеле, если точнее. Он, как и его неудачливый подчиненный, пытался маневрировать, выдерживая общее направление, но помогало это слабо. Во всяком случае, при первом залпе вражеских машин он получил три серьезных попадания. Ракеты не долетели, а средние и мелкие калибры он даже не считал. Кабину трясло. Экран мигал красным, оповещая о повреждении системы охлаждения. Тревожные окошки докладывали о выходе из строя главного и обоих противопехотных орудий. Половина сенсоров повреждена, в том числе и комплекса активной защиты. Точнее, его фронтальной части. Тем не менее броня еще держалась, а «ноги» работали, так что еще какое-то время он внимание противника на себя оттянет.