Квартира принадлежала одной знакомой, которая на три месяца уехала в Грецию. Плата была чисто символической, поскольку Гарден согласился поливать цветы, кормить рыб строго по расписанию шестью типами кормов и периодически принимать электронную почту. Да и место было удобным: всего несколько минут ходьбы от Харбор-Руст. Гарден нашел там работу: два отделения вечером, в удобное время, перед почтенной публикой, а не перед пьяницами. И никого из «Пятьдесят-Четыре-Тоже» в радиусе ста километров. Никто его здесь не найдет.

Тогда кто же поджидает там, за закрытой дверью?

Уж никак не Рони, вернувшаяся с Эгейского моря. Рони пробудет в Греции до тех пор, пока у ее приятеля не кончатся деньги. И с какой стати Рони будет прятаться, ходить на цыпочках?

«Назад!»

Это слово отчетливо прозвучало у него в голове, словно Сэнди шепнула ему на ухо. Из чистого упрямства он решил поступить наоборот.

Гарден вытащил из кармана акустический нож и сдвинул предохранитель. Затем, повернув ключ, резко толкнул дверь.

Дверь распахнулась, и Том, одним прыжком очутившись внутри, принял позу сейунчин и провел вокруг своим ножом.

Никого.

Он видел лишь пустой коридор, ведущий из прихожей к закрытой двери спальни. Дверь в ванную тоже была закрыта. Гарден тщетно пытался вспомнить, закрыл ли он ее утром.

Сейчас эта рассеянность может погубить его.

Второй коридор, служебный, резко сворачивал в сторону, и его конец находился вне поля зрения. Там были двери в кухню и прачечную, а еще – ниши для батарей отопления. Если недруг не ждет за поворотом, тогда он-она-оно спряталось в кухне. Оттуда можно через столовую попасть в шестиугольную гостиную с аквариумами, центр этой квартиры. А гостиная тоже выходит в прихожую.

Гарден попытался через арку разглядеть, что происходит в комнате.

Подсветка аквариумов освещала одну стену и отражалась на противоположной. Прямо напротив прихожей находилось окно, скрытое портьерами, которые уже слегка посветлели в рассветных лучах. Книги на полках, протянувшихся вдоль трех стен, поглощали свет, лишь тускло поблескивало золото и серебро заголовков.

За низким диваном, стоявшим около книжных полок, мог спрятаться кто угодно. Гардена то и дело бросало в жар, но затаившийся противник был тут ни при чем.

Он прошел в арку.

– Сзади! – закричала Сэнди.

Гарден повернулся вполоборота, чтобы принять удар на левую руку. Неизвестный ударил его в грудь и провел бросок через бедро. Том тяжело упал на бок, перекатился и встал, полусогнувшись.

Нападающий – один из тех, низеньких и плотных, что опекали его последние три недели, – неуклюже пытался встать там, куда он отлетел после того, как ударил Гардена.

Том нажал кнопку акустического ножа и направил лезвие в спину мужчины.

Приподнявшись на одной руке, нападавший откатился в сторону, прочь от невидимого луча. Вспыхнул и задымился синтетический ковер.

Гарден повернулся вслед за мужчиной, переводя нож на уровень пояса. Луч прошелся по аквариуму – и вода закипела. Рыбы метнулись к дальним углам и замерли там в шоке.

Мужчина уже встал, сжимая свой собственный нож – тонкую треугольную полоску стали, которая, как где-то прочел Гарден, называлась мизерикордия. Том вновь попытался пустить в ход свое оружие, но незнакомец увернулся, и удар пришелся на аквариум. Стеклянная стенка треснула, не выдержав перепада температуры, и сотня галлонов соленой воды вместе с водорослями хлынула в комнату.

Мужчина покатился, как мяч, спасаясь от потока воды и осколков стекла.

Том резко повернулся, но нападавший ударил его ногой по руке. Акустический нож скользнул из онемевших пальцев. Луч поджигал все на своем пути – диванные подушки, книги, портьеры. Ткань на рукаве Тома расплавилась и прикипела к коже.