– Там один из этих, которые со Зрящим, – объявил парень. – Мы не пропустили, потому что зал готовим к диспуту, никто не должен мешать.

– А он? – живо спросил Гектор.

– Не желает подчиняться. Говорит, ему срочно приспичило получить наставление приезжего хламовника. Будто ему Остиса мало.

Гектор обернулся к Бутсу:

– Это за тобой.

Коротышка объявил:

– Я, пожалуй, пройдусь. Подышу свежим воздухом, то да се… заодно вразумлю эту заблудшую душу.

– Скорее, тебе придется вразумлять несколько душ, – напутствовал его Гектор.

– Вразумим, – пообещал, выходя, коротышка, – не впервой.

– Я думаю, диспут следует устроить именно сегодня.

– Мы думали, вы сперва пожелаете отдохнуть с дороги, смыть пыль, – пролепетал Остис.

– К тому же сегодня может случиться гроза, небо хмурится, – добавил шериф.

– Ничего, ничего, сегодня – самое подходящее время! Отправьте приглашение Зрящему и известите горожан. Как только расставят лампы и зеркала, можете открывать зал для зрителей.

Бутс шагал за парнем в очках. Тот семенил впереди, то и дело озираясь – как там хламовник, идет ли? А Бутс шагал себе вразвалочку, откинул полу плаща, вытянул плитку жевательного табака, отломил кусок и кинул за щеку. Стал жевать, поминутно сплевывая. Свернул за угол вслед за провожатым, потом снова – и так, покуда очкарик не привел его в глухой закоулок. Домишки теснились друг к другу, подпирали соседей облупленными стенами. Окон здесь не было – сплошь сараи и заборы.

Этот тупик местные использовали как свалку, так что справа и слева громоздились бочонки с продавленными обручами, покореженные ящики, груды золы и гнилая кожура. Ну и воняло здесь соответственно. Тут только очкарик остановился.

– Здесь, что ли, наставления тебе давать? – благодушно осведомился Бутс. – Ну и местечко ты, паренек, выбрал. Из-за груд отходов вышли четверо сектантов, помахивая дубинками. Очкарик навел на Бутса неуклюжий пистолет и сказал:

– Оружие не хватай, не то стрельну! Тихонько пойдешь с нами и тогда не пострадаешь.

За спиной толстого хламовника послышалось сиплое дыхание. Тот не оборачиваясь, ткнул назад локтем, угодил под дых парню, который подкрадывался сзади. Сектант ахнул и сложился пополам. Взметнулись полы белого плаща, Бутс ловко нырнул под руку противнику, мигом оказался у того за спиной и выдернул из ослабшей руки дубинку. Очкарик растерялся – стрелять он не мог, Бутс заслонялся хрипящим сектантом, да и не хотелось стрелять – велено все сделать без шума… Пока сектант раздумывал, хламовник толкнул пленника к вооруженному очкарику, два сектанта столкнулись и свалились в грязь, а Бутс бросился на остальных, размахивая трофейной дубинкой…

Как раз в это время Гектор оглядел преображенный зал и удовлетворенно кивнул:

– Впускайте зрителей.

– А ваш друг, мистер Бутс? – на всякий случай уточнил Глипсон.

– Он появится, когда закончит работу. Ну а если что, мы отыщем его по плевкам. Он жует табак и сплевывает через три шага. Так мы с ним уговорились. Табачные плевки хорошо заметны.

– Как скажете, – кивнул шериф. – Я велю своим парням быть наготове. Вдруг сторонники Зрящего захотят устроить потасовку?

– Мы позаботимся о том, чтобы они ничего такого не захотели. Бутс сейчас как раз этим и занимается.

Зрящий получил два сообщения почти что одновременно: сперва – что толстый хламовник пошел с его людьми, и тут же явился помощник шерифа с приглашением на диспут. Пророк победоносно оглядел братьев по вере и объявил, что правое дело торжествует. Теперь не придется удерживать хламовника в плену несколько дней, как предусматривал первоначальный план. Зрящий предполагал, что исчезновение главного оратора заставит оппонентов оттягивать диспут, а он, Зрящий, будет требовать обещанного состязания немедленно… но самонадеянный противник поторопился. Теперь хламовникам уже не отвертеться – сами виноваты, нечего было спешить с вызовом.