Черт, ну вот зачем я пялюсь?

Как ни стыдно. Его обвиняла, а сама маньячка-то ещё та.

Ничего. Вот поезд приедет в пункт своего назначения и мы попращаемся навсегда. Несколько часов, которые я, надеюсь, просплю.

Размеренный стук колёс успокаивает. Двигаюсь ближе к окну и довольно долго наблюдаю, как меняется пейзаж.

Артур никаких звуков не издаёт и кажется, что спит.

Вскоре за окном темнеет, я начинаю зевать, часто, меня клонит в сон. Стелю свою постель. Тихо, стараясь не издавать ни звука. На удивление белье приятно пахнет. У Артура же спальное место было готово, когда я только вошла в это купе.

Ложусь на свою полку и нервно накрываюсь одеялом. Чтоб ни капли открытого куска тела, только голова не покрыта. Надеюсь что и во сне не раскроюсь случайно. И что у Артура крепкий сон, который удержит его до утра.

15. Глава 15

Засыпаю моментально, видимо день так утомил. И мне снится сон.

Кирпичная стена, я двигаюсь вдоль неё, наступая на какую-то бумагу. Карты. Под моими ногами валяются игральные карты. Десятки, дамы, вальты... короли.

Карты вдруг начинают кружить. От ветра. На его источник я и иду. И вскоре оказываюсь в тёмной комнате. Окно нараспашку. За ним ночь. В него дует, завывая, сильный и холодный ветер. А в углу комнаты, на полу, сидит отец. Его правая рука пристегнута наручниками к батареи. Он слышит шаги и поднимает голову. Лицо у папы разбито: бровь, губа...

– Папочка... – тихо зову я и он в ответ пытается улыбнуться, но, поморщившись, трогает губу.

– Малинка, – говорит он. – Ты меня нашла, – здесь папа смотрит мне за спину, на его лице отображается страх. – Зря пришла. Зря искала. Надо было дойти до Конечной, слышишь?

Меня кто-то хватает сзади за волосы и тащит. Я упираюсь, цепляясь руками за дверь, но руки непослушные, тяжёлые, и тот кто находится сзади, ему удаётся меня оттащить от комнаты. От папы. Его образ рассеивается в изниоткуда взявшимся здесь дыме.

– Папа! – зову я истошно.

– До Конечной, – доносится до меня эхом его хриплый голос.

Резко открываю глаза.

Сон очень реальный, как будто я действительно только что там была. Не сознанием, а физически. Руки затекли лежать в такой позе.

Сердце в груди совершает кульбит. И начинается биться в обычном режиме.

Мне не страшно. Но больно.

Где там сейчас папа?

Что с ним?

Просятся слезы, но я их сдерживаю, шмыгнув носом и нажав пальцами на внутренние уголки глаз.

А затем смотрю на полку напротив. Она пуста. Лишь немного мятое белье напоминает, что там кто-то совсем недавно спал.

Что, мой попутчик передумала и вышел раньше? Ведь ни его вещей, ни сумки или чего-то подобного, я не вижу.

За окном светает. Первые солнечные лучи пробиваются в купе, которое, чуть прокачивась, все так же едет по проложенному для него пути.

Откидываю край одеяла и разминаю руки. Что-то вроде зарядки делаю. Тянусь за бутылкой с водой и вдруг слышу голос, совсем рядом.

Не знаю зачем, я встаю и подхожу к двери. Она закрыта не плотно и за ней, у открытого окошка стоит Артур. Одной рукой он держит телефон у уха, в другой его руке дымится сигарета. Проводницы на него нет!

– Да, все в порядке, – говорит он тихо. – Не переживай...

Он собирается продолжить разговор, но вдруг резко оборачивается, настолько резко, что я не успеваю отойти от дверей.

– Я позже наберу, – сообщает он в трубку и убирает её от лица. – А тебе не говорили, что подслушивать не хорошо?

Его вопрос адресован мне. И мне ничего не остаётся, как шире открыть дверь и ехидно парировать:

– А тебе никто не говорил, что курить в поездах нельзя?