– Так я узнаю подробности?

– Мои рудники не слишком выгодны. Я потом покажу бумаги. Медь, полудрагоценные камни, иногда драгоценные, но очень редко. Ни золота, ни серебра.

– И это невыгодно?!

– Рудное дело всегда связано с риском…

Я была полностью согласна.

– А как получилось, что вы их приобрели?

По губам Храмова скользнула улыбка.

– Машенька, вы видите, сколько у меня орденов? Каждая награда приносит не только славу, но и деньги. А если умело их вкладывать… тратить мне было не на что, семьи нет, детей нет, а утереть нос родным очень хотелось. Молодой был, глупый…

Я кивнула.

В принципе, логично. Во что можно вкладываться, если ты не разбираешься в банковском деле? В недвижимость, в золото, в производство… в данном случае – в собственное производство.

– Мне бы хотелось побывать на рудниках.

– Машенька, вы маг земли, я знаю. Но…

Я подняла руку, останавливая Храмова.

– Клянусь. Я не сделаю ничего во вред вашему наследнику.

Сергей Никодимович несколько минут вглядывался в мое лицо, а потом кивнул.

– Верю. И искренне благодарен вам.

– Так можно будет?..

– Обещаю. Как только домой вернемся.

Я улыбнулась. Магию я применять не буду. А вот попробовать возможности крови Полоза хотелось. Если Нита могла и чуять жилы, и разворачивать их… а что могу я?

Интересно же, господа!

Ночь наползает на старинный город. Укутывает черным платком обнаженные мраморные плечи дворцов, таинственной вуалью затеняет сады и парки, рассыпает щедрой горстью звезды по небосклону. Скрадывает шаги людей, смазывает черты, щедро мажет серой краской кошек.

И не только кошек.

Этот человек явно старается никому не показаться на глаза.

Он скользит в тенях словно рыба в воде. Его можно увидеть, но взгляд просто соскальзывает с него, словно капля воды со стекла. Тихо и неотвратимо он движется к дому Храмова.

Вот и нужный забор.

Сложно ли преодолеть его?

При наличии нужных навыков – минутное дело. Куда там японским ниндзя? Несколько легких движений – и вот уже тень скользит по саду. Тихо-тихо, так, что не шевельнется ни один листок. Не слышат чуткие собаки, не видят ничего сторожа…

Шаг, другой…

Вот и особняк.

Где же нужное ему окно?

Убийца вспоминает. Да, операцию пришлось готовить в большой спешке, но сложно ли дать пару монет уличным мальчишкам, чтобы понаблюдали?

Вот они – покои княжны Горской, которая так и не станет госпожой Храмовой.

Тень скользит по стене, к окну, открытому по случаю летней погоды.

Да, это нужная ему спальня.

Спит на роскошной кровати под балдахином княжна, рядом с ней видно детское личико… ребенок? Да, ему говорили, у нее есть ублюдок, то ли нагуляла, то ли…

Неважно.

Ребенка тоже придется убить, чтобы не орал раньше времени.

Жалость? Это чувство было неведомо убийце.

Скользнула по тонким пальцам змейкой шелковая удавка. Мужчина склонился над кроватью…

Он даже не сразу понял, что происходит. Не осознал.

Но в темноте распахнулись глаза.

Блеснули ледяным сиянием золота.

На миг убийца застыл, парализованный страхом. А потом уже не было ничего. Только расплавленное золото глаз, в которое он падал, падал…

Последним чувством человека, который никогда не упускал свою жертву, был ужас. Неизмеримая жуть. Испуг такой силы, что на штанах у мертвеца осталось мокрое пятно.

Тело опустилось на пол, словно из него все кости вытащили. Откинулась в сторону еще теплая рука с удавкой.

Ее светлость княжна Горская чертыхнулась, поминая какого-то полевого ежика и вылезая из-под одеяла. С большим удовольствием она бы выкинула труп в окошко и навсегда забыла о нем. Но…