– Значит, сестра… – продолжая меня совершенно беспардонно рассматривать, синий пальцами правой руки осторожно коснулся виска и серьёзно задумался. Картинка на голоэкране послушно раздвинулась, стоп-кадр послания быстро погас, и на смену ему появилась прекрасная я. Во всей первозданной красе, так сказать. В полный рост, голая и беззащитная.

– Ты лучше запей, – посоветовал синий, быстро переведя взгляд на экран. И тут же поморщился.

– Прекрати меня разглядывать! – фыркнула я возмущённо, но жидкость в стакане отхлебнула. Неожиданно там оказалась простая тёплая вода, очень вкусная. Отчаянно надеюсь, что синий меня не отравит. – И вообще, это нейромодель. В жизни я не такая.

Действительно, не такая. Хотя, безусловно, немного похожа.

– И цвет кожи не как у ободранной ысы?

Вот я так и знала, что с Бурашкой нас многое объединяет!

– На себя посмотри, баклажан говорящий! – я за словом в карман никогда не лезла. – Я смотрю, у тебя большой опыт в сдирании меха с бедненьких ыс. Да я… жизни не видела синих людей! Может, ты перекрашенный? Отличная маскировка, согласна. В таком виде тебя и родная мать не признает.

Кажется, я что-то ляпнула лишнее. Судя по каменеющему лицу синекожего, теперь он всерьёз размышлял, не свернуть ли мне шею.

– Кто такой баклажан? – рыкнул вор, всем корпусом резко разворачиваясь ко мне.

– Земной огородный овощ, – тут же ответила я, нервно втянув голову в плечи. – Вкусный и полезный, если не веришь, можешь в сети поискать. Всяко лучше, чем голых девушек там рас…

– Я понял.

Прозвучало так убедительно, что я замолчала. Хотя ужасно хотелось продолжить! Но вор мою блёклую фигурку с экрана смахнул и принялся бегло читать стремительно бегущую дорожку текстового сопровождения. К моему величайшему удивлению, этого языка я не знала, даже не видела никогда в жизни таких букв, чем-то отдалённо похожих на земную древнейшую клинопись.

– Это всё обо мне? – допив тёплую воду, свой недоеденный бутерброд я всё же с тарелки взяла. Не пропадать же добру. – Мог бы просто спросить, а вдруг я отвечу?

Ответный взгляд весьма выразительно заставил меня заткнуться. И правда. Чего это я. Существенно облегчать жизнь Лазурному вору? Я и так в этом деле значительно преуспела.

***

***

– Скажи мне… – наконец, оторвавшись от чтения, вор нахмурился. – На то, что ты прекратишь все попытки сбежать, с моей стороны будет очень наивно надеяться?

Мне понадобилось несколько долгих секунд, чтобы понять всё услышанное и ответить, предварительно изобразив на лице вымораживающе-вежливую улыбку.

– А ты очень неглуп, – была вынуждена признать. – Прости, но тяга к свободе – черта у нас чисто семейная. Как и стремление к справедливости. Гены пальцем не выковырять.

– Серьёзно? – на лазурном лице явно нарисовалась плохо скрытая смесь иронии и недоверия. Он даже насмешливо чёрную бровь изогнул. – Неожиданное заявление… К справедливости, значит. И что же, братья твои служат нашему Императору исключительно исходя из семейных наклонностей?

Расслабленно развалившись в эргокресле, незаметно выехавшем и вставшем строго напротив меня, вор сцепил на животе свои синие пальцы и смотрел теперь выжидающе. Жёлто-зелёный комбинезон самого неприятного из оттенков ему совершенно не шёл, делая в чём-то похожим на глупого тропического попугая. Сходство усиливала манера наклонять вопросительно голову. И поблёскивать голубоватыми белками серых глаз, во взгляде которых я вдруг прочла плохо скрываемый смех. Сразу же разозлившись, прищурилась и ответила:

– Империи служат исходя из верности слову присяги и Великого договора, – произнесла я внятно и холодно, резко задрав подбородок. – Хотя для тебя, очевидно, это всё совершенно пустые слова. Ты же вор. У таких, как ты, нет ни чести, ни совести.