Оставив матрас надуваться, быстро переоделась в домашнее платье и пошла на кухню. Моя квартира, конечно, не отель пять звезд, но накормить голодного мужчину это святое. Надеюсь только, что мужчина попался не слишком привередливый. 

Достав из холодильника со вчерашнего вечера замаринованное филе индейки, выложила его на противень и сунула в духовку. Хорошо, что такие заготовки для быстрого ужина я часто делала даже в полубессознательном состоянии! Нарезав салат из свежих овощей с рукколой, задумалась, не стоит ли отварить картофель, но махнула на это рукой: не показательно-образцовая я хозяйка, которая за десять минут может приготовить ужин из пяти блюд. И вообще, на ночь кушать вредно. Много так точно! 

Нарезав хлеб и поставив чайник, замерла напротив стола, думая, что еще я могу предложить Викторовичу. Но мои мысли прервал сам виновник вечерней суеты.

– Мартынова! 

Повернув голову на возмущенный рык, я не смогла сдержать хохота. 

– По-твоему, это смешно?! Я выгляжу как клоун! 

Нет, в чем-то Глеб, конечно, был прав, в широких спортивках он и правда подрастерял свой имидж делового мужчины. Но так как это были почти треники моего отца, мне стало за них обидно. Не каждый может похвастаться почти двухметровым ростом!

– Да, как клоун, – смогла выдавить сквозь смех, незаметно смахивая слезы, – но как клоун одетый.  

– Ты же сказала, что это новые штаны! 

Суровый, нахмуренный и такой растерянный Глеб вызывал умиление. 

– Новые, – я даже согласно покивала, стараясь не смотреть на обнаженный торс шефа, – но я разве говорила, что эти штаны вашего размера? 

Прикрыв глаза и тяжело вздохнув, Глеб развернулся и вышел из комнаты. 

– Где ж я так нагрешить-то успел, – раздалось уже из коридора.

Вот и я задавалась тем же вопросом. Надежда на то, что, поев, Викторович станет добрее, медленно таяла.

*** 

Кушали мы, как ни странно, молча. Я, вымотанная днем в обществе Марины, говорить была просто не в состоянии, а уж обсуждать какие-либо рабочие моменты и вовсе не хотелось. Глеб, судя по его застывшему взгляду, о чем-то напряженно думал. Хорошо если он решит переехать в гостиницу, потому как каждый вечер воевать из-за спального места на надувном матрасе я не хочу. Да и сидеть за одним столом с Викторовичем в расстегнутой рубашке, – за моим кухонным столом! – было тем еще испытанием. 

Да лучше бы он ее вообще не надевал, чем вот это издевательство над моим любопытством! Ну сидел бы крокодил-Глеб с обнаженным торсом, ну посмотрела бы я на него разик, ну, может, два, да и успокоилась бы. А теперь вот сижу и кидаю взгляды украдкой, пытаясь рассмотреть всякие там мышцы-соски-волоски, тьфу ты! Но против женской природы не попрешь, а у меня давно, я бы сказала, слишком давно, не было отношений. И если на работе Глеб был просто боссом: мужчиной видным, но совершенно бесполым для меня, ну как евнух, например, то в моей квартире… Да, блин! Неужели я сейчас действительно задумалась о том, каково это, быть в отношениях с таким, как Глеб?! 

– Мартынова, еще немного и я подумаю о вас плохое. 

Вскинув взгляд, уставилась на все такого-же равнодушного начальника. 

– Что? – нет, не может быть, чтобы этот тихий, наполненный ехидством голос принадлежал моему шефу. Вот же он сидит – глыба льда.

– Говорю, не просверли меня своим взглядом, Аня. 

– Да я даже не… 

– Не думала – конечно, ты всего лишь смотрела. Хотя вот чего ты там не видела? Я столько раз переодевал рубашки на работе в твоем присутствии. 

Выразительный взгляд в мою сторону и Глеб невозмутимо продолжает есть, а мне… а я... Ну, крокодил, ну, погоди!