Они выделялись среди остальных постояльцев: вставали на заре, передвигались почти бесшумно. На постоялый двор эти посетители пришли налегке. Среди путников было трое мужчин и парочка юнцов, которые без разрешения и рта не открывали. Тихие. Очень тихие люди. Это и было странно.

Сегодня снова никто, кроме меня, не обратил на них внимания. Заняв стол в дальнем углу, путники принялись негромко, но горячо о чем‐то спорить. Я напряг слух.

– Ясен клен, это чистая правда, – русобородый великан обращался к человеку, спрятавшему лицо за капюшоном зимнего плаща. – Люди не обгладывают с трупов мясо.

– Выдумки суеверных дураков, – спокойно ответил тот. – Им лишь бы лишний раз испугаться. Проклятые земли, скажешь тоже.

– У тебя есть другие идеи, отчего там люди пропадают? Под Каменновысью завелся хищник. Звери пачками гибнут. Мой дядька своими глазами видел, как что‐то утащило собаку в подвал. А дядька врать не станет. И это не одичавший домовой, а кое-что пострашнее…

Я замер, не поверив ушам: «Шутка ли? Трехрогий проник в священный круг, охраняемый берегинями? И теперь тварь развлекается, привычно истязая животных? Или тут завелось нечто иное?»

Разговор странников перешел на едва различимое бормотание, а рядом, как назло, захохотала распутная девка. Взяв в здоровую руку тарелку с похлебкой, я подсел ближе. Будто бы из брезгливости.