− Fadific kilko mami…

Это скрип? Что тут может скрипеть?!

Коридоры давили.

− Mami noc-noc ive xochet! Rabana, Lit Wiena Dobyra.

Шаг, еще шаг, еще два. Я был избран для уничтожения этих тварей, мне нечего бояться. Нечего. Тут возможно и нет никого.

− Cozz! Sach cobe, sach cobe!

Рубиновый перстень раскалился, сжимаясь вокруг пальца. Зашипев, я сначала подумал, что его нагрел огонь. Но нет, это было слишком простым объяснением. Тогда-то впервые и прозвучал вкрадчивый голос, заморозивший в моих жилах кровь.

Он шел сверху, куда не попадал свет свечи. Мне оставалось лишь внимать.

− Ыт ен жохоп ан хет, хигурд.

− Что?

Не бывает у людей столь пугающих интонаций в голосе. Не бывает, и быть не могло.

− Ыт ен с имин?Мечаз леширп? Ытйынсукв, ай ябет юьбу, ошорох? − Невидимое существо гадко захихикало, и мой слух различил, как много-много конечностей быстро перебирают, карабкаясь по отвесной стене ближе к свету. Пока оно старалось не попадать в зону видимости, очерченную крохотной свечкой.

Я надеялся на свой Дар, позволявший мне видеть то, что скрывалось от простых людей. Но, видимо, в столь поздний час он не работал. Скрип коготков сводил с ума. Особенно, когда я понял, что существо висит прямо напротив меня.

Оно затаилось на безопасном расстоянии, пользуясь моей неподвижностью.

− Йииикдаааалссссс! Йыынжеееен, − напевало, и кажется, раскачивалось из стороны в сторону. На секунду в освещенное пространство проникла крохотная палочка, не толще обычного прутика. Она изогнулась, маня к себе, затем резко убралась обратно.

Этого хватило, чтобы вывести меня из равновесия. Проклятое чувство обреченности и потерянности для остального мира с прежней силой обрушилось на меня. Боги, как я был самонадеян!

− Умечоп ыт шичлом? Ировог ос йонм!

Чего оно хотело? Мой разум отключился под действием инстинктов столь древних и тайных, что о них успели позабыть. Они приказывали бежать, не оглядываясь, бежать, бежать, бежать, пока не сотрутся подошвы!

Я начал отступать. Слова заклинаний вылетели из головы, словно их там никогда и не было. Я думал только о том, чтобы тварь перестала шептать невразумительную муть и пялиться на меня из темноты коридора.

− К-кто ты, дитя Нави? Открой свое лицо и н-назови Имя!

Если оно ответит, есть шанс спастись. Оно обязано отвечать на вопросы человека, иначе будут нарушены негласные законы Прави.

− Ай яовт тремссс.

Тремс, тремс, тремс… Что-то мелькало на краю сознания, знакомое, как детская считалочка. Тремс.

Фрагменты мозаики встали на положенные места. Так вот, что оно говорило. Как просто.

Я твоя смерть.

− Назови свое Имя, ты, тот, кто не имеет тени и дыхания! − рявкнул я, хотя дыхания не хватало нам обоим. Существо во мраке тяжело упало на пол. Получился такой раздражающий тягучий «Чвак». Маленьким я часто давил улиток с тем же липким звуком.

− Ыт пулг… Асссссинга.

Ты глуп, Агниса.

Агниса. Так в восьмой день рождения нарекла меня мать, приказав никому не разглашать данное богами имя. Откуда оно стало известно моему невидимому собеседнику?

Оно, наконец, удосужилось выйти к свету. Изогнутое, растянутое, будто перебитое, с не менее чем полусотней конечностей, оканчивающихся крохотными коготками. Словно сломанный человек. Безумно-уродливый, видоизмененный, но все же человек.

От одного его вида затошнило. Головка на тонкой шее потянулась вперед, зависая перед моим лицом. Из угла неровного ротового отверстия свисал крысиный хвост. Как и трехрогий, оно не могло не улыбаться.

− Ым иладж ебет! − смаковало слова существо, крадясь бочком. −