Мне особо ничего не оставалось, так что я последовал за ним. Возможно, он ждал, что я попрошу посетить душ или что-нибудь наподобие этого, но сейчас то, что я весь потный меня мало волновало. Если сами не предложили, то пусть мучаются и терпят неприятный запах. Правда, для объективности, от меня всё же не разило, а так, слегка попахивало.

Идя в медленном темпе, нам потребовалось две минуты и шесть секунд, чтобы войти в новое помещение. Оно было в разы больше камеры, в которой я очнулся, и походило на стандартный рабочий кабинет. Орлов уселся за стол, установленный у двери в противоположной стене, и указал мне рукой на одинокое кресло, стоящее напротив.

После того как я сел, он произнёс:

– Итак, мне нужно узнать вашу версию событий, произошедших в подземелье на этот раз.

Под конец сказанного его губы чуть искривились, демонстрируя слабую улыбку.

Не было смысла глупо упираться и что-либо требовать, поэтому я спокойным голосом поведал ему то, что он хотел знать. Понятное дело, обрезая те участки, когда речь касалась моих возможностей.

После моего рассказа, в процессе которого он изредка меня перебивал и просил уточнить тот или иной момент, Орлов молчал минут семь, перед тем как заговорить.

– То есть вы, Марк, настаиваете на том, что сила, которая позволила вам выжить и пробить сквозную дыру из складки реальности под названием Вулканический оазис, была получена вами после использования родовых артефактов?

Вопрос был задан без повышения голоса. Думаю, это следствие моего статуса личного ученика ректора. Сильно сомневаюсь, что после всего произошедшего и того, каким способом и в каком виде я появился в портальном зале, со мной стали бы вести вежливую беседу, будь я обычным учащимся.

Всё время, пока я рассказывал свою версию произошедшего, я ощущал на себе слабое внешнее воздействие. Со стопроцентной вероятностью не мог утверждать, но наверняка это было сканирование от установленного в этой комнате массива, проверяющего меня на ложь. Однако так как я позаботился об этом и создал поверх своего астрального тела ложное, то это меня никак не беспокоило, и на его вопрос я, не моргнув глазом, ответил:

– Да, всё было именно так.

Михаил Орлов недовольно свёл брови и, к чему-то прислушавшись, задумался.

– Вы так и не рассказали, зачем взяли с собой использованные позже артефакты.

Это было скрытое обвинение в серьёзном преступлении, а учитывая, что я действительно был непричастен, то мне даже не потребовалось играть. Я и в самом деле был возмущён. Чуть приподняв подбородок, слегка высокомерным голосом я произнёс:

– Если намекаете на то, не подстроил ли я эту ситуацию и знал о том, что такое может произойти, то мой ответ – нет.

Убрав из голоса лишние интонации, я деловым уверенным тоном ответил на его обвинения:

– Можно сказать, интуиция подсказала мне подготовиться лучше обычного именно в этот день.

Собеседник никак на это не прореагировал, и я продолжил, только в этот раз решив частично пойти в словесную атаку.

– Я непричастен к безумию, произошедшему в подземелье, и с моей стороны больше вопросов к академии, допустившей подобное. А учитывая, что это практическое занятие было внезапным и сразу на глубинный уровень, то закрадываются различные подозрения.

Мужчина откинулся на спинку кресла, но опять же никак больше не прореагировал ни на мои слова, ни на мой острый взгляд. Молчание затянулось на несколько минут и было прервано не его ответом, а вошедшим в помещение человеком. Я его не видел, так как сидел спиной к двери, а поворачиваться посчитал излишним. Не будь я столь уставшим и вымотанным вчерашним днём, то бросить незаметное простенькое заклинание сканирования и определить вошедшего не составило бы труда, но в нынешней форме у меня не возникло такой идеи.