Которых, к слову, в этой темноте тоже не было. И меня не было. И голоса…

- Никого, – ответили, усмехнувшись. – Жить хочешь?

- А кто ж не хочет? – спросила, не зная, чего ожидать.

     Прекрасно помнила свою смерть, которая произошла буквально только что. Такое, наверное, и не забудешь, даже если сильно будешь стараться.

- Тогда запоминай. Сегодня ты родилась из Света. И пока служишь Свету, будешь жить.

- А…

- Не перебивай! Ты думаешь так легко две души держать? – вопросили грозно. – Так вот. О чем это я?

- О Свете, – подсказала в надежде, что глюк закончит свою речь и уйдет.

- Да-да. Тебе предстоит бороться с Тьмой, что по-хозяйски заняла весь мой мир. Справишься?

- А вы как думаете?

     Ничего обещать не собиралась, пока не пойму, в чем дело. Весь этот абсурд походил на предсмертный бред.

- Да что за манера отвечать вопросом на вопрос?

- Я, между прочим, будущий следователь.

- О! Вредная значит. Тогда точно справишься! – уже открыто рассмеялся голос. – Ох, и не завидую я этим Темным…

     Все вокруг завертелось, заклубилось. Ощущение, что сидишь в барабане стиральной машинки, не проходило. И мутило как-то уж очень реалистично. Яркий слепящий свет, точно автомобильные фары, ударил по глазам. Раз - и снова темнота. Только теперь и звуки посторонние слышно, и холод собачий ощущается.

     Нашарив рукой что-то вроде покрывала, натянула ткань до самой шеи. Спать хотелось жуть как. И усталость такая, словно вагоны всю ночь разгружала.

- Очнулась, болезная? – громко спросили над самым ухом.

- Нет. – ответила нагло и даже не поняла, как вновь провалилась в темноту.

***

Поранция. Городок на окраине

Екатерина Громова

     Проснулась от какой-то возни. Конечности затекли. Слишком твердая поверхность досталась мне сегодня в качестве спального места.

     Повернувшись набок, приоткрыла глаза. В небольшой комнатке, больше похожей на запыленную кладовку, из угла в угол ходила дородная женщина. Она доставала из шкафа какие-то тряпки и аккуратно вешала их на спинку стула.

     Прислушавшись к собственному организму, с удивлением поняла, что буквально напитана энергией, словно новые батарейки поставили в стратегическое место. Немного непривычным было отсутствие адекватной реакции на происходящее. Не чувствовала ни паники, ни подступающей истерики, будто все лишние эмоции выключили, оставив лишь самые главные.

     Прекрасно осознавала, что умерла и чудесным образом воскресла, только бы понять, где именно воскресла. В том, что эта какая-то глушь, не сомневалась. Слишком все было простым.

- Проснулась, краса? – обернувшись, спросила женщина.

- А не должна была? – вопросила, прищурившись.

- Как чувствуешь себя?

- Хорошо. Только не помню ничего. Мы с вами где?

     Глаза женщины расширились от удивления, а сама она так и замерла на месте с очередной тряпочкой в руках. Придерживаться именно такой политики вынудила логика. Амнезия – самый оптимальный вариант, когда просыпаешься неизвестно где. Тем более что ядовитый голосок помогать не спешил.

- В монастыре Святой Катринетты. Совсем-совсем ничего не помнишь?

- Совсем.

     Немного помолчав, видимо, переваривая услышанное, мадам выдавала совсем уж непонятную для меня фразу:

- Оно и к лучшему, что не помнишь. Звать то тебя как, знаешь?

- Нет, – призналась честно.

- Замечательно.

- Позвольте, но что замечательного в амнезии?

- В чем? - не поняла монахиня.

- Почему хорошо, что имя не помню?

- Так не нужно оно тебе, девочка. Теперь зваться будешь так, как хозяин велит.

- Какой хозяин?

     Вот какой-то такой подставы я и ожидала. Впутали неизвестно во что, а инструкции, как выпутываться, не выдали!