Спустя год после начала обучения приемам сабельного боя уже Алексашка начал гонять своего более медлительного наставника, как борзая зайца. Тогда стрелец дал ему настоящую саблю. И вот тогда Ильин-младший понял, что оружие – не игрушка, и его мальчишеские прыжки-ужимки не годятся. Дабы выжить в бою, нужно каким-то образом совместить мастерство во владении оружием, страх за свою жизнь и ярость, переходящую в бесстрашие, что по молодости не всегда удается. Алексашка это понял, как только получил настоящий сабельный удар. Конечно, рана была пустяшная – всего лишь неглубокий порез, но боль быстро все расставила на свои места.

После этого Алексашка стал драться по-иному: не сказать бы, что хладнокровно, но с опаской; он не лез по-глупому на рожон, руку с саблей держал как учили, и нападал лишь тогда, когда был уверен в благополучном исходе атаки. Стрелец был доволен; именно этому, кроме фехтовальных приемов, он и старался научить своего подопечного.

Впервые нож испанца Алексашка увидел случайно – когда тот, помывшись в бочке с водой, попросил принести ему свежую рубаху. На ту пору Ильин-младший уже был вхож в избу кузнеца и знал, где что лежит. Взяв рубаху, он нечаянно уронил на пол сверток, и из него вывалилась какая-то странная и очень красивая вещица, длиною в две пяди[29]. Она была украшена накладками из пластин слоновой кости, инкрустированных серебром, и по виду напоминала ножны кривого кинжала, тем более что нижняя, узкая часть была заключена в позолоченную оковку с шариком на конце. Собственно говоря, так оно и было, вот только клинок почему-то был вложен не в верхнюю, более широкую часть ножен, а сбоку, по всей длине. Мало того, извлечь его Алексашка так и не смог.

Устыдившись своего любопытства, Алексашка вернул сверток на место и поторопился сделать то, за чем его посылали. Надевая рубаху, гишпанец пристально посмотрел на юношу, и тот, не выдержав его взгляд, виновато опустил глаза. Ворон мрачно улыбнулся, молча поманил юношу за собой и направился в избу. Там он достал уже знакомый Алексашке сверток (Ильина-младшего даже в жар бросило от стыда), развернул его и буднично сказал:

– Это наваха, складной нож моей далекой родины…

С этими словами Федерико нажал на потайную пружину, и сверкающий клинок выскочил из рукояти с тихим шипением – как змея перед броском. Алексашка даже отшатнулся от гишпанца.

– Его сделал лучший оружейный мастер Толедо… мой учитель, – сказал Ворон. – Это все, что у меня осталось от прежних времен.

– Красивый нож… – наконец выдавил из себя Алексашка.

– И смертоносный. С навахой опытный боец сражается на равных даже против сабли и меча.

Федерико говорил на русском языке достаточно правильно, но с заметным акцентом, который изрядно усиливался, когда он начинал волноваться.

– Не может быть!

– Еще как может… – Федерико хищно ухмыльнулся. – Эта наваха могла бы рассказать много интересных историй на этот счет… если бы умела говорить. Между прочим, навахи бывают разной величины. Есть и такие экземпляры, которые в два раза длиннее моей. В Испании навахи носят не только большинство мужчин, но и женщины, которые заботятся о своей чести.

– Зачем женщинам такое опасное оружие и какое отношение оно имеет к их чести?

– Видишь ли, испанские сеньориты и донны очень щепетильно относятся к защите своей чести и добродетели. Для защиты от мужских домогательств они носят нож «салва вирго», что в переводе значит «защитник чести». От мужских навах он отличается небольшими размерами и изяществом отделки. Этот нож женщины носят под платьем на груди, но чаще всего на ноге, под подвязкой чулка, когда наваху скрывает юбка… – Тут он грустно улыбнулся, немного помолчал, а затем продолжил: – Однажды юбка вопреки воле ее хозяйки поднялась выше допустимого предела, и я получил хороший урок…