И вот как-то в сентябре, когда Мария, пытаясь отвлечься, перетягивала в гостиной струны лютни, туда прибежала леди Солсбери.

– У нее девочка! – победоносно объявила она. – Господь не мог высказаться яснее.

Девочка.

– Это оправдывает мою дорогую матушку, – сказала Мария.

Она думала о своем отце. Он перевернул мир вверх дном, чтобы жениться на Ведьме и получить сына. Марии стало почти жаль отца. Небеса оставили его в дураках. В глазах всего христианского мира этот ребенок будет считаться не кем иным, как бастардом, зачатым и рожденным в грехе бесславной куртизанкой.

Они назвали младенца Елизаветой, ей устроили пышный обряд крещения, хотя, как сообщил Генри Поул, король отменил рыцарские турниры, намеченные в честь рождения принца.

– Похоже, он делает хорошую мину при плохой игре, – предположила леди Солсбери. – Мой сын пишет, леди Анна по-прежнему пользуется его благосклонностью и настаивает на том, чтобы ее дочери воздавали почести как наследнице престола.

– Но это мой титул! – возмутилась Мария. – У нее нет на него никакого права.

Леди Солсбери окинула воспитанницу печальным взором:

– Увы, моя дорогая Мария, в наши дни право немногого стоит.

В том же месяце депутация советников во главе с герцогом Норфолком и герцогом Саффолком вернулась в Хансдон. Впрочем, на сей раз все было чуть иначе.

Герцог Норфолк не стал ходить вокруг да около, а сразу взял быка за рога.

– Миледи Мария, – начал он, обходясь без ее титула, – я должен сообщить вам, что парламент принял акт о том, что вы утрачиваете легитимность и право на престолонаследие, которое переходит к принцессе Елизавете.

– Нет! – закричала Мария, не заботясь о последствиях. – Я законная дочь короля и его законная наследница. Я готова считать Елизавету сестрой, но принцессой – никогда!

– Своеволие и непокорность навлекут на вас гнев короля! – гаркнул Норфолк. – Я в жизни не видел такой неблагодарной и непочтительной дочери.

Марию трясло как в лихорадке, но она оставалась непоколебимой:

– Я подчинюсь лишь решению папы, и я не верю, что оно уже вынесено.

В разговоре наступила пауза, причем достаточно длинная, чтобы Мария поняла: стрела попала в цель.

В тот раз они уехали, но вскоре вернулись, причем Норфолк был настроен более решительно. Он громко откашлялся и произнес:

– Я говорил с королем о вашем упрямстве, миледи Мария, и он велел передать, что вам запрещено пользоваться титулом принцессы, а ваш двор должен быть распущен. Вы уже не в том возрасте, чтобы нуждаться в учителе, в связи с чем доктора Фетерстона освободят от его обязанностей.

– Нет! – Мария пошатнулась, словно от удара, и ей пришлось схватиться за стул, чтобы устоять на ногах. – Они не могут так со мной поступить! Где я буду жить?

– Желание короля – закон. Он хочет, чтобы вас отправили в Хатфилд прислуживать принцессе Елизавете. Ее двор будет сформирован там в декабре.

Марии казалось, что она вот-вот лишится чувств. Она потеряла дар речи. Все обернулось даже хуже, чем она ожидала, поскольку свита Елизаветы в основном состояла из сторонников Болейнов, и все они были врагами Марии.

– Ну и когда будет распущен мой двор?

– Скоро, – лаконично ответил Норфолк.

Леди Солсбери выступила вперед, ее лицо было белым как мел.

– Милорд герцог, а мне разрешат остаться с принцессой?

– С леди Мэри! Этот титул запрещен. – (Леди Солсбери явно собралась возразить, но в результате молча склонила голову. Мария знала: как только Норфолк уедет, воспитательница нарушит запрет.) – А вам, миледи, поручено доставить драгоценности леди Марии. Их потребовала ее милость королева.