Мы так увлеклись, что даже не заметили прихода матушки, только когда Эрзи кашлянула совсем громко, Шарлотта наконец подняла голову и вскочила, я за ней. Матушка недовольно обвела комнату взглядом и строго произнесла, обращаясь к Шарлотте:

– Теперь я буду относиться к вам как к взрослой.

Шарлотту перевели в другие комнаты, и я осталась одна. Когда это произошло, я, рыдая на груди у доброй Эрзи, горестно произнесла:

– Детство кончилось, осталось только стариться…

Эрзи смеялась надо мной, не подозревая, что совсем скоро меня разлучат и с ней. А пока мадам Брандейс продолжала баловать и, как позже сказала матушка, страшно портить меня. Я не видела в доброте нашей Эрзи ничего дурного, это было так удобно – копировать сделанные ею задания или обводить ее рисунки!

После того как от меня отселили Шарлотту, даже брат стал относиться куда строже, как-то он зашел проверить, что я читаю, и страшно удивился, узнав, что ничего.

– Как можно?! Разумному чтению нужно уделять минимум два часа в день!

Хотелось крикнуть: за что такое наказание? Я вовсе не любила читать, просто когда я еще только училась и с трудом связывала буквы в слова, остальные – Шарлотта, Жозефа и особенно старшие читали бегло и уверенно, временами потешаясь над моими стараниями. Не смеялась только Шарлотта, но она любила учиться, а я – нет, потому и читать она любила, а я нет. А делать целых два часа то, что страшно не любишь, да еще и помимо основных нудных уроков… к чему такое наказание?

Нет, конечно, было то, что я любила. Мне нравилось играть на арфе, нравилось учить итальянский и болтать на нем, нравилось вышивать, а особенно танцевать! Но складывать числа или подолгу размышлять над чем-то… увольте! И читать тоже, тем более серьезные книги.

И вдруг…

Мария-Терезия едва не схватилась за голову, осознав, какую возможность чуть не упустила. Не пообещай она твердо Карлу Испанскому Шарлотту, все было бы поправимо, но эта дочь уже готовилась отбыть в Неаполь взамен умершей Жозефы. А требовалась невеста для еще одного жениха, пожалуй, одного из самых завидных в Европе – внука Людовика XV – Людовика Августа. Жених был завидным потому, что после внезапной смерти одного за другим нескольких наследников французского короля вдруг стал дофином.

Мария-Терезия лелеяла план женить самого короля на Элизабет, ведь королева Мария Лещинская была при смерти. Но Элизабет, переболев оспой, потеряла всю свою привлекательность и из списка возможных невест выбыла.

Зато теперь женихом становился внук короля, Людовик-младший. Дофину, конечно, еще рановато жениться, но думать об этом родителям (или дедушке, как в случае Людовика) следовало загодя. А у Марии-Терезии осталась только одна дочь – Антуан, которую все считали еще ребенком. И это при том, что Савойских – две подходящие по возрасту девицы! Если честно, то императрица жалела, что успела подписать брачный договор по поводу Шарлотты, Фердинанду Неаполитанскому подошла бы и Антуан, а вот Франции – куда больше Шарлотта. Но сделанного не воротишь, приходилось принимать срочные меры, чтобы не упустить и этого завидного жениха. Мария-Терезия усмехнулась: «А еще говорили, что у меня слишком много детей, вот наступил момент, когда их даже недостаточно!»

Позже Марию-Терезию злословы назовут «свекровью и тещей всей Европы», но она действительно считала, что лучше женить своих детей и этим превратить возможных противников в союзников, чем терять людей на полях сражений, земли в случае проигрыша и деньги на военные расходы.