– Кто это среди вас? – Гретхер нахмурился, уставившись на священника. – Чья-то злая шутка?

– Отец Хрёдерик приглашен на суд с разрешения самого конунга, – великодушно повторил для обвиняемого Грим.

– Лучше я сгорю в огне, чем позволю обвинять меня иноземцу, – убийца сжал кулаки. – Не подобает судить человека тому, кто ничего о нём не знает и чужд его миру. Пусть он уйдёт!

– Ты не в том положении, чтобы торговаться, убийца! – повысил голос Грим.

– Однако я тот, – Хрёдерик поднялся, – кто может спасти тебе жизнь…

Среди людей покатился шёпот, да и Гретхер поёжился.

– Моя церковь обладает привилегией. С доброй руки владыки Хротланда, разумеется, – медленно говорил священник. – Тебе лишь нужно принять Сиона в своё сердце и начать новую жизнь. Ты не сможешь остаться в королевстве, слишком весомое злодеяние совершено, и с этими людьми уже примириться у тебя не получиться. Но как знать, мир большой и многогранный. Можно уйти на все четыре стороны.

Из толпы тут же послышались возгласы.

– Что это значит?

– Зверя нельзя выпускать, он снова возьмётся за старое…

– Он лжёт…

– Он говорит правду! – успокоил всех и призвал к порядку Грим.

После такого объявления повскакивало даже большинство судей. Как оказалось, они тоже ничего не знали. А Гретхер задумался над словами священника.

– С моей точки зрения, – снова заговорил Хрёдерик. – Ты либо говоришь правду, и тебе никто не верит, либо ловко лжешь, и проверить это невозможно. Трудно выносить решение, когда нет свидетелей. Поэтому я могу пойти тебе навстречу и предложить спасение. Тебе же нужно просто протянуть руку…

– Отказываюсь, – негромко, но твёрдо произнёс Гретхер.

– Шанс дан, шанс не использован, – кивнул священник. – Я согласен с остальными. Ты либо убийца и лжец, либо зло воплоти, одним своим присутствием толкающий людей в лапы греха. Именем Сиона я тебя проклинаю!

– Лицемерный святоша! – сквозь зубы с отвращением прошипела женщина средних лет с корзинкой трав, а затем не спеша пошла прочь сквозь толпу.

– Кто это? – спросил Хельги у людей, не разглядев её лица.

– Хозяйка волков, – ответил ему воин.

Так в Хротланде издревле называли ведьм. Грим же обвёл взглядом толпу, затем судей – решение было единогласным. Это оказалось нетрудно, у Гретхера не оказалось ни одного защитника или сочувствующего.

– Твоя судьба решена! – протянул Грим. Народ тяжело выдохнули, словно Гретхер убил родственников поголовно всех собравшихся. – Сознайся и смерть будет быстрой.

– Свидимся в следующей жизни, старик! – усмехнувшись, сказал громила и сплюнул на землю.

– На жертвенный камень его! – приказал законоговоритель. – Несите раскалённые угли.

Тут люд преобразился. На их лицах появился азарт, как будто казни придуманы для развлечений. Где-то определённо так и было.

Правда, нужно отдать Гретхеру должное. Он мужественно встретил наказание, ни проронил ни слова как обещал, не доставив удовольствия собравшимся. Яростно возился на жертвенном камне и гремел цепями, пока угли прожигали ему грудь и живот. Хельги даже издали слышали, как скрипят и крошатся его зубы.

А затем он затих и обмяк.

Глаза людей погасли. Гретхер словно одним своим существованием поддерживал в них силу. Это был поистине долгий день, и усталость нахлынула незамедлительно. Все стали расходится.

Хельги в этой толчее потерял дочь Сидвид из виду. И только когда поле тинга совсем вымерло, увидел её около леса. Она разговаривала с той самой женщиной, пренебрежительно отозвавшейся об отце Хрёдерике. Стоило только подойти ближе, как сын Хведрунга сразу узнал деревенскую травницу.