Вскоре остановились у простого домика, обнесенного полуразвалившимся забором.

– Приехали, – сказал мэр, и я расслышала в его голосе нотки облегчения.

К сожалению, моего выхода из чуда техники мужчина не увидел. Поспешно выйдя из машины, он отошел в сторону. Доставая чемодан, он старался не оборачиваться. Жаль! Ввиду отсутствия зрителей я безобразно неженственно вывалилась из автомобиля.

Захлопнув наотмашь дверцу, я направилась за мэром, который размашистым шагом шел по тропинке к дому. Отперев навесной замок, он открыл скрипучую дверь и зашел внутрь. Неприятное и мерзко-липкое ощущение заворочалось в моем животе.

Не нравился мне этот дом. И не только потому, что он являлся полнейшей развалиной и жить в рухляди полтора месяца мне ой как не хотелось. Было в нем нечто отталкивающее мою ведьминскую сущность.

Пересилив себя, прошла внутрь. В нос ударило сыростью и сушеными травами. Михаил Сергеевич стоял посреди небольшой комнаты и словно не замечал убогости обстановки. Он поставил мой чемодан на пол и кинул на облупленный стол ключи.

– Ну вот, лучшего предоставить не можем. Думаю, как-нибудь справитесь.

Я в ужасе рассматривала дряхлый дом. Мне здесь придется жить? Снова помянула ректора недобрым словом. Отослал в дыру, еще и в противную постройку. Дом стоит на отшибе, до центра полчаса пешком. Сцепила зубы, стараясь не выдать своей злости.

Мэр тем временем продолжил:

– Вижу, вам не по душе пришлось. А вот Алевтине Ивановне здесь нравилось. Говорят, она тоже ведьмой была, да померла пару недель как.

Что!? Я даже подпрыгнула на месте от неожиданной новости. И он меня хочет оставить в этом жилье? Не-не-не. Я еще не сошла с ума, чтобы жить в доме недавно умершей ведьмы. Вот не зря мне избушка сразу не понравилась.

Под завывающие внутри сирены ведьминской интуиции я подошла к чемодану и, взяв его за ручку, так же молча покатила к выходу. Мы с ним здесь не останемся.

– В чем дело? – спросил догнавший меня мэр.

– Я не буду тут жить, – ровным голосом ответила я.

– Почему?

– Нельзя, – вдаваться в подробности не стала.

– Что значит «нельзя»? А где мне вас селить?

– Селите, где хотите, но здесь я не останусь.

Бухнула чемодан у машины и, не дожидаясь приглашения, уже привычным путем забралась на сиденье. Сейчас мне дела нет до красоты. Скорее бы отсюда убраться. Как же некомфортно в этом месте!

Мужчина некоторое время постоял в раздумьях, затем закинул мой чемодан в кузов и сел за руль.

– Значит, это окончательное решение? – спросил он.

Под его недовольным взглядом я молча кивнула. Он лишь сильнее поджал губы, и мы резко тронулись с места.

Обратно ехали в полном молчании. Напряженную тишину нарушало лишь дребезжание всего и вся в везущей нас колымаге. Мужчина мечты хмурился и сердито поджимал губы. На его показное недовольство я не обращала ни грамма внимания. Отвернулась и смотрела в окно.

Мы быстро проехали поселок насквозь, приблизились к его противоположной окраине и свернули на узкую грунтовую дорожку. Вскоре открылся чудесный вид.

Скрытый от любопытных взглядов перелеском, на небольшом пригорке красовался новенький уютный домик. Он напоминал те, что строят нынче на базах отдыха: бревенчатый, с высокой двускатной крышей. Вокруг теремка выкошена ухоженная лужайка; кустики подстрижены, цветочки посажены. Никаких тебе покосившихся заборов и вросших в землю гнилых сараев. Все очень миленькое, а главное – новое.

Интересно, чей домишко. Неужели Михаила Сергеевича?! Хорошо в Сосновском поселении мэры живут.

Припарковались на засыпанной гравием площадке, рядом с крыльцом. В третий раз проявляя чудеса гибкости, я выбралась из пыхтящего монстра. Язык не поворачивается назвать его машиной. Почему мэр на старом пикапе ездит? Вон какой домище себе отгрохал, значит, не бедствует. Ответ на свой вопрос я получила весьма скоро.