− Для славных ратников растоплена баня, − пригласил Мацей участников турнира смыть с себя грязь, пот и кровь. – А вечером, всех, кто пожелает остаться, приглашаем на праздничный ужин!

Божена готовилась к ужину излишне тщательно. Она хотела предстать перед Вацлавом во всей красе. Выбрала слишком яркий наряд, слишком смелый по своему цветовому сочетанию, но осталась довольна. Закрытое платье насыщенного голубого цвета с узким лифом, красивой отделкой из стекляруса и короткой пелеринкой на шее. Голову украсила бархатной шапочкой с малиновой оторочкой.

− Божена, после ужина и танцев отправляйся в свои покои. В замке слишком много мужчин. Чужих. Незнакомых. А твой отец распорядился не жалеть вина, − напутствовала Катажина.

− А фейерверк? – насупилась девушка.

− Посмотришь из окна.

Мама говорила что-то еще, но она уже не слушала. Появление в зале Вацлава привлекло все ее внимание. Мужчина облачился в легкое полукафтанье, доходящее до колен. Оно красиво обрисовывало подтянутую фигуру. Одеяние было темно-синим с серебряной вышивкой и очень подходило к его черным волосам и таким же глазам. Распорядитель подвел Вацлава к столу. Божена вздохнула, их посадили слишком далеко друг от друга.

За столом она совсем не могла видеть Вацлава. Они сидели по одному ряду, и даже если сильно наклониться, все, что могла увидеть Божена – это манжет его кафтана.

− Ты не заболела? – спросила Катажина.

− С чего ты взяла? – удивилась вопросу Божена.

− Обычно ты хорошо кушаешь. А сегодня не съела даже своего любимого осетра.

− Платье слишком узкое, боюсь, его застежка не выдержит праздничной еды, − соврала девушка.

Но Катажина вроде удовлетворилась ответом дочери.

Наконец, объявили танцы. Божена вся подобралась. Пригласит или нет? А что, если он собирается танцевать с кем-то другим? С чего она вообще решила, что понравилась ему?

− Потанцуешь со мной? – опередил Вацлав другого кавалера, направлявшегося в сторону хозяйской дочки.

Счастливая девушка вложила свою руку в его. Все сомнения разом улетучились.

Они танцевали только друг с другом, танец за танцем, и быстрый краковяк10, и неспешный полонез, и все другие танцы, что играли музыканты.

Катажина с тревогой посматривала на парочку. Ей не нравилась та игра взглядов, которую вели меж собой ее дочь и этот незначительный дворянчик. Не такого будущего они с отцом запланировали для своего единственного ребенка. Женщина собралась уже под каким-либо предлогом увести Божену из зала, но ее отвлекли заботы хозяйки замка, и она не заметила в какой миг дочь ускользнула с праздничного веселья.

− Эту комнату я сама готовила для гостей, − засмеялась Божена, когда Вацлав привел ее в отведенные ему небольшие апартаменты в одном из вспомогательных помещений замка.

− Значит, твои нежные ручки касались всех этих предметов?

− Так и есть, − опять рассмеялась Божена.

− Я польщен.

Вацлав увлек ее за собою на кровать, посадил к себе на колени, крепко обнял.

− Ты околдовала меня, божья девочка11.

− А ты меня, − посильнее прижалась она к нему.

Вацлав аккуратно поцеловал ее в губы и, не встретив сопротивления, стал целовать уже по-другому.

Божена парила, пребывала в сладостной грезе. Была слегка пьяна от вина. И сильно пьяна от любви. Она отвечала на поцелуи Вацлава со всей возможной пылкостью, позволяла ему расстегивать застежки своего платья, позволяла ему гладить ее оголенный живот, грудь.

− Божена, клянусь, у меня серьезные намерения, − произнес Вацлав, с нежностью заглядывая в ее глаза, нависая над ней.

− Я верю тебе.

Последующие трое суток они почти не расставались. Ночью Божена тайком пробиралась в его комнату, а днем влюбленные скрывались в каком-нибудь укромном местечке, коих в замке имелось предостаточно, много целовались, много разговаривали. Божена уже знала, что род Вронов относится к мелкому дворянству, что Вацлаву двадцать один год, что у него есть совсем маленький брат, который вместе с родителями живет в Плоцке