А потом пришёл хозяин, сел за стол и сказал на своём непонятном языке несколько слов. Я так поняла, что он хочет есть. Помешала кашу и ужаснулась.

Мать моя женщина, ну как же так?

Я всегда хорошо готовила. Всегда! Я умела из ничего сделать суп, салат и шарлотку. Могла запечь утку или фаршированного цыплёнка. Сварить кашу? Да без проблем! А тут…

В котелке был каменный монолит из разбухших и затвердевших зёрен. К тому же со дна пробивался запах горелого. Я ковырнула «кашу» ложкой и попробовала. Как и боялась – совершенно несъедобно!

Помертвела.

Оглянулась на Аллена. Он хмурился и, похоже, даже рычал тихонько. Я пробормотала:

- Простите, пожалуйста, я не знаю, как так получилось…

Хозяин вскочил, подошёл к очагу и бросил взгляд на кашу. Посмотрел на меня таким взглядом, что стало холодно и жарко одновременно. А потом разразился такой тирадой, что я сразу поняла: он меня матом кроет! И да, «парсын», «парсын»… Да поняла я, поняла. Я виновата! Но действительно не знаю, почему каша вышла такой странной…

Аллен рявкнул, как будто приказ отдал:

- Арра-га самман!

Тут уж и я не выдержала, крикнула:

- Откуда мне знать, что это такое?! Я не понимаю ваш дурацкий язык! Не по-ни-ма-ю!

- А-а-а! – он даже за голову схватился, и я подумала: сейчас волосы станет рвать с досады. Но нет. Подёргал только и резко вскинул одну руку, как будто собирался ударить меня. Я сжалась от страха, а внутри что-то словно оборвалось. Если вдруг… Если он сделает это, я его убью! Котелком! И сама пропаду…

Громкий плач Чиби взрезал уплотнившийся воздух кухни.

Аллен будто очнулся и опустил руку. В глазах его промелькнуло чуть ли не паническое выражение, но лишь на секунду. Потом он фыркнул и мотнул головой, направившись к ларю. А я бросилась к Чиби, которая всё ещё всхлипывала, со страхом глядя то на меня, то на отца. Обняв девочку, поцеловала её в макушку и сказала ласково:

- Всё хорошо, маленькая моя, не бойся, всё хорошо!

Аллен плюхнул на стол масло и кусок сыра, бросил нож и буркнул:

- Самман. Арра-га-быри.

Что из этого может быть словом «бутерброд»? Я вздохнула, вытерла слёзы Чиби подолом своей майки и здраво рассудила, что хуже быть уже не будет. Взяла нож и принялась резать хлеб, который только мялся и крошился.

Да чтоб его черти забрали, этого Аллена! Медведь какой-то, а не мужик, да ещё и ножи у него не наточены в доме!

Показала хозяину нож и мстительно сказала по слогам:

- Нож ту-пой. Ту. Пой. Понимаешь?

Аллен долгим взглядом посмотрел мне в глаза, от чего дрожь по телу прошла и внутри стало опять жарко-холодно, а потом ответил, явно как для дурочки, тоже разделяя слоги:

- Та-ма-па-рый а-ли-фе.

И мне почему-то показалось, что это должно было означать: «Возьми и наточи сама, идиотка».

Мудак…

Я-то наточу, пусть мне даст точильный камень! Пусть покажет, расскажет, объяснит! Пусть сделает хоть что-нибудь, если понял вообще, что я не отсюда!

Быстро собрав несколько бутербродов и положив их на тарелку, я подлила Чиби молока и взяла котелок с кашей:

- Пойду выкину в мусор.

Аллен покачал головой, усаживаясь за стол, а я подумала: может, её ещё можно реабилитировать? Если бы я нашла подходящую посуду… Потушила бы мясо, разбавила бы кашу бульончиком… А что? Хорошая идея.

А пока…

Я обследую двор и постройки. Любопытно, что тут ещё есть. Только корову не хочу видеть, гляну разве что, где она стоит, чтобы обходить коровник за километр. Но я не успела даже выйти за дверь, как Чиби, дробно стуча пяточками по полу, бросилась из-за стола ко мне, не слушая грозного окрика отца. Я подхватила её на руки и укоризненно сказала: