– Спасибо, Жан-Люк, – улыбнулась Марина. – Я тебя ужасно люблю. Ты – замечательный друг, я счастлива с тобой работать, но ты знаешь, что у меня уже есть спутник жизни и что в любом случае я буду относиться к тебе как к брату.

С тех пор Годар не обращался к Влади ни с творческими, ни с сердечными, ни с какими-либо иными предложениями. К тому же после незадавшейся помолвки между ними возникли серьезные разногласия (заочные) по «национальному вопросу». Марину покоробили некоторые публичные высказывания Годара, в частности: «Мой дед не был антисионистом, но был ярым антисемитом. Я так же горячо выступаю против сионизма, как мой дед в свое время выступал против евреев». Влади же еще со времен нацистской оккупации оставалась яростной ненавистницей антисемитов и любых шовинистических проявлений.

Будучи натурой деятельной и самостоятельной, Марина всегда стремилась быть в эпицентре общественной жизни: после итальянских демонстраций и митингов, в конце 1950-х уже на родине участвовала в акциях против войны в Алжире. Вместе с сестрами заботилась о беженцах и прятала оружие повстанцев в своем доме. Потом она протестовала против напалмовых атак американской авиации на беззащитных вьетнамцев…

Так сложилось, что Марина, хотя и являлась самой младшей из сестер Поляковых, с юных лет всегда, будучи прирожденным лидером, верховодила. Стремясь не отставать от старших, ей удавалось достичь большего по сравнению с ними. Но тем не менее мнения и советы сестер неизменно оставались для нее определяющими, самыми главными оценками.

Дочери Поляковых всегда старались держаться вместе, привыкли опираться друг на друга. Девичьи радости и творческие удачи каждой из сестер неизменно становились общими семейными победами. Ведь не случайно общей заглавной буквой псевдонимов сестер – Влади, Версуа, Варен, Валье – была латинская «V», то есть «Victoria» – «Победа»!

Каждая из них, в свой возраст, по настоянию матери занималась классическим танцем, училась в хореографической школе Парижской оперы, была так называемой «балетной крыской», как принято было в той среде определять будущих прим, которых на первых порах привлекали к массовым сценам. Правда, ни одна из сестер Поляковых профессиональной танцовщицей так и не стала.

Татьяна раньше других начала сниматься в кино – впервые она появилась на экране 13-летней девчушкой. Но свой творческий псевдоним – Одиль Версуа – она обрела лишь спустя пять лет, «благодаря заботам» кинорежиссера Роже Лиенхардта. Постановщика фильма «Последние каникулы» как бы все устраивало в исполнительнице главной роли, кроме ее имени и фамилии. Дремучий русофоб настаивал, чтобы девушка подыскала себе нечто более благозвучное. С именем проблем не возникло: Одиль – так звали героиню любимой Таниной средневековой легенды. Что касается фамилии, то тут пришлось поломать голову. Подсказала «натура»: фильм снимался под Лозанной, вблизи деревушки под названием Версуа. Да здравствует Версуа!

Рассказывая о профессиональных успехах сестры, Марина непременно упоминала, что ее «крестным отцом» был не кто иной, как сам сэр Лоуренс Оливье. В 1952 году, когда Татьяна только начинала делать первые шаги на драматической сцене, в театр из любопытства заглянул выдающийся английский актер. Узнав столь примечательного зрителя, молодые актрисы старались вовсю. Вопреки ожиданиям, сэр Оливье не счел возможным для себя наведаться после спектакля за кулисы и сказать какие-то ободряющие слова начинающим коллегам. Не удостоил… Однако буквально через месяц Таня Полякова получила из Великобритании приглашение на съемки. Только там она с удивлением узнала, что роль ей досталась исключительно благодаря рекомендациям Лоуренса Оливье. Именно с его легкой руки Татьяна затем снялась подряд в шести фильмах британских режиссеров. Кстати, премию Сюзанны Бьянчетти Одиль получила на несколько лет раньше Марины и после шутила, что отныне это их фамильная награда.