Рассказала Римме, что влюбилась в соседского черноволосого и голубоглазого мальчишку, Виталика. Он на два года старше меня. Каждые выходные включала едва слышно радио в своей комнате и ждала в ночном эфире приветов от него. В те годы среди подростков популярно и круто было признаваться в любви и поздравлять с днем рождения через радиоведущего. А главное – не так страшно, ведь нужно было всего лишь отправить сообщение на пейджер.

Лучшие подруги не должны выдавать тайны друг друга. Я в это верила и взяла обещание с подруги. Но Римма однажды на весь двор закричала: «А Марианна любит…». Зажала ей рот рукой. Подруга вырвалась и закончила фразу. Как же я испугалась, как было стыдно, словно меня раздели при всех. А тут ещё и Виталик рядом играл в баскетбол с друзьями. Вдвойне обидно, потому что я часто заступалась за Римму, когда пацаны из параллельного класса хотели стянуть парик с подруги. С пяти лет после интенсивного лечения болезни почек у девочки перестали расти волосы.

Она поступила по-детски, предательски, хотя я и сама не отличалась большим умом – бросала анонимные письма с признаниями и сердечками в почтовый ящик соседа, пока не столкнулась в самый щекотливый момент с его мамой. Виталик, вероятно, уже всё знал и без откровений Риммы, но остальные-то ребята не догадывались.

Подруга откровенно посмеялась над моими чувствами, а сама-то в пятом классе влюбилась в несуществующего в реальности персонажа – Такседо Маск из аниме «Сейлор Мун». Любовь к двухмерным нарисованным красавчикам для меня была чужда.

Потом она с родителями переехала в другой район города, перевелась в новую школу. Дружба сошла на нет. А в тот же год ряды предателей пополнила я сама, поступив гораздо-гораздо хуже с Вероникой.

Сегодня пятница, значит, можно надеть джинсы с рубашкой. А вот яркий маникюр, громкие каблуки, сочные цвета одежды, брюки-скинни и мини-юбки – под вечным запретом в банке. На прошлый Новый год нам, HR-работникам, Председатель Правления предложил нарядиться в карнавальные костюмы, чтобы с утра создать праздничное настроение в холле. Когда наши девочки стояли у фотозоны в образах фей, бабочек и принцесс, а в углу играли скрипачка и саксофонист, я встречала коллег в полицейской форме, кожаной фуражке и солнцезащитных очках-авиаторах. В одной руке держала линейку цвета фуксии, а в другой – бутафорские наручники. Ради веселых фото я измеряла расстояние от колена до подола юбки у женской части коллектива, а парней скручивала с руками, заведенными за спину в наручниках. Они не возражали.

По пятницам мы с девочками по традиции обедаем всем отделом в маленьком суши-баре. Без Кощеюшки. Секретничаем, хихикаем, делимся новостями, которые нельзя обсудить в кабинете при нашем мужчине. Выторговали у него разрешение потихоньку включать музыкальные радиостанции по пятницам. Поэтому настроение ползёт вверх, как бегунок громкости на старом кассетном магнитофоне из моих детских воспоминаний. Перед началом рабочего дня успеваю забежать в любимую кондитерскую за вафельными трубочками со сливочным кремом для всего отдела.

В женском туалете импровизированный салон красоты: на каменной столешнице, в которую утоплены три овальных раковины, перед огромным зеркалом растянулись нестройные ряды косметичек: кто-то красит ресницы, приоткрыв губы, кто-то чистит зубы с брекетами после быстрого перекуса на кухне, а в воздухе висит запах антистатика. Бросаю быстрый взгляд на своё отражение: высокий кудрявый хвост, пудра для маскировки синяков под глазами, лёгкий слой румян вдоль скул и помада цвета чайной розы. На весь макияж у меня уходит не больше пяти минут. Все-таки белый цвет рубашки отлично освежает лицо.