. Аналогичное исследование, проведенное нами по материалам Новосибирска, выявило совпадение доли людей старше 55 лет среди «лишенцев» и всего взрослого населения города. Удельный вес родившихся в 1876–1895 гг. (от 55 до 35 лет) среди «лишенцев» был в 1,4–1,6 раза (в разных группах) выше, чем среди взрослых горожан. Представителей молодежи (от 18 до 30 лет), напротив, среди лишенных избирательных прав насчитывалось в 2–3 раза меньше, чем среди городских жителей[210]. Таким образом, тенденция, выявленная А.И. Добкиным по данным, относящимся к Свердловску и Ленинграду, подтверждается и на материалах Новосибирска.

Таблица 1

Возрастная структура сельских и городских «лишенцев» (в %)

Причины преобладания среднего поколения среди городских «лишенцев» А.И. Добкин объясняет тем, что «социально и профессионально сложившимся людям было сложнее вписаться в новую жизнь и разорвать связи со своей семьей и средой, чем представителям более молодых поколений»[211]. С этим утверждением можно согласиться, поскольку молодое поколение хорошо понимало, какие занятия перспективны при новой власти, и старалось выбрать именно их. Кроме того, у молодых людей, выросших уже при советской власти, не могло быть тех «прегрешений», которые были у людей старше 30 лет, они не служили в белых армиях, полиции, не владели торговыми заведениями и т. п. Представители молодого поколения оказывались лишенными прав чаще по «наследственному признаку», а не за собственную деятельность.

Аналогичная ситуация складывалась и в сельской местности. При сравнении с данными Всесоюзной переписи 1926 г. выясняется, что удельный вес людей средних возрастов среди взрослого сельского населения (старше 18 лет) был значительно ниже, чем среди представителей изучаемой группы «лишенцев». При этом особенно выделяется группа 40–50-летних: среди взрослого населения она составляла 16,72 %, а среди «лишенцев» – 32,3 %, т. е. почти в 2 раза больше. Среди «лишенцев»-сельчан и всего взрослого сельского населения почти одинаковые доли имели 30–40 и 55–60-летние. Лиц до 30 лет в группе сельских «лишенцев» было в 2 раза меньше, чем среди взрослого населения[212]. Подобное соотношение возрастных групп – не случайность. Причина преобладания среди сельских «лишенцев» лиц 1881–1890 гг. рождения очевидна: именно они являлись главами хозяйств и в 40–50 лет имели выросших детей в качестве работников и достаточный опыт для ведения хозяйства, могли расширять посев, увеличивать размеры хозяйства.

Таким образом, в городе и деревне в равной мере лишенными избирательных прав в первую очередь оказались люди, находившиеся на пике социальной и хозяйственной активности. Их власть сознательно старалась исключить из жизни общества.

Городские «лишенцы», как правило, указывали в анкетах место своего рождения. Сельские «лишенцы», в отличие от городских, могли не давать подобную информацию, поэтому в 23 % случаев неизвестно, были они коренными сибиряками или приехали из других регионов.

Большинство в исследуемой группе «лишенцев» Новосибирска и сельских районов составляли неместные уроженцы. Достоверно известно, что лишь 29 % городских и 37 % сельских «лишенцев» родилось в Западной Сибири. Коренные жители ни в одной из категорий не доминировали, кроме категории «членов семей» (44 % – в городе и 82 % – в сельской местности).

Среди сельских и городских «лишенцев» больше всего было выходцев из Европейской России. В группе горожан прибывшие из Волго-Вятского региона составляли 11 %, Уральского – 9,5, Поволжского – 9, Центрального – 9, Белорусского – 7 %, а в группе сельских «лишенцев» доля уроженцев Урала не превышала 1,5 %, а Поволжья – 4 %. Лидировали выходцы из Центрального (8,5 %) и Центрально-Черноземного (8 %) регионов. Среди сельских «лишенцев» достаточно много было родившихся на Украине и в Белоруссии, в частности, удельный вес мигрантов из Донецко-Приднепровского региона составил 6 %, из Юго-Западного – 5 и Белорусского – 4 %. Сибирские демографы отмечают традиционно значительную роль в формировании сельского населения Сибири аграрных переселенцев из европейской части России и Украины, Белоруссии