Это пройдет. Всё проходит. Так всегда говорит моя мама. Да я и сама это знаю. Но как пережить вот этот самый момент собственного надлома? Никто об этом не говорит. Выплывай сама, девочка. Здесь советчиков нет. Но самое жестокое, самое болезненное в том, что после всех ссор, после всех слов Марата я всё еще люблю его. Он не хочет продолжать быть со мной, и это больно, а я ничего не могу поделать со своей душой, своим телом, которое так доверчиво привязалось к Марату. Ощущение собственной ненужности и сиротливости выжигало изнутри.

Одна жуткая мысль вынудила меня немедленно свернуть на обочину и часто задышать. Я выехала за пределы города. Навстречу ехал грузовик. Огромный. Такой может переехать легковую машину и не заметить. Или же протаранить так, что вряд ли можно остаться в живых. На секунду я подумала, что было бы неплохо врезаться в этот проклятый грузовик. Несколько секунд и ноющая боль в груди навсегда рассеется. Достаточно вырулить на встречную полосу и всё.

Мне стало не по себе. Остановившись на обочине, я отдышалась, будто только что пробежала марафон. Бросило в жар. Нужно успокоиться. Немедленно! У меня есть мать, старшая сестра и замечательные непоседы-племянники. Я не могу вот так эгоистично распоряжаться своей жизнью, отгородиться от тех людей, которые во мне нуждаются и в которых нуждаюсь я, только потому что моя личная жизнь пошла под откос. Это неправильно.

Глубокий вдох только распаляет боль в моей грудной клетке. Почему эта заноза засела именно в груди? Почему ее просто нельзя вышвырнуть и забыть? Все расстаются и это не конец света. Я посмотрела на себя в зеркало заднего обзора. Глаза красные и воспалённые от невыплаканных слёз. Кожа нездорово бледная. Мне сейчас никак нельзя оставаться одной. Одиночество теперь мой самый главный недруг.

Откинувшись на спинку сиденья, я прикрыла глаза. Вдох-выдох… Вдох-выдох… Соберись, Лана. Ты не можешь быть слабой. Ни сейчас, ни еще когда-либо. Отыскав на заднем сиденье свою сумочку, я достала телефон, провела дрожащим пальцем по сенсору и набрала номер сестры. Она отвечает практически сразу:

- Лана?

- Да, привет, - мой голос звучит как-то совсем чужеродно. Отстраненно и хрипло. – Прости, что беспокою тебя в такой поздний час, - в висках начинает больно пульсировать и я никак не могу собраться с мыслями.

- Всё в порядке. Я только близнецов уложила спать. Что-то случилось?

Марта всегда умела безошибочно определить мое настроение, ей для этого даже не обязательно смотреть мне в глаза. Может быть, именно поэтому она старшая сестра?

- Да, есть кое-что, - неоднозначно ответила я, нервно кусая губы. – Можно я приеду к тебе и переночую?

- Конечно, о чем речь?

Марта встретила меня встревоженным взглядом. Она хорошая мать, примерная жена и замечательная сестра. Ответственная и целеустремленная. Самостоятельно открыла небольшую кофейню и вот уже планирует открыть еще одну в центре города. Это ли не успех?

- Лана, - выдыхает сестра, а я, ничего не говоря, падаю ей прямо в руки и захожусь таким рыданием, от которого голова тут же начинает кружиться и воздуха не хватает.

- Эй, эй, солнце, - Марта закрыла дверь и крепко меня обняла. – Ну что такое?

Я ничего не смогла ответить. Когда очень долго носишь маску безразличия в самый ответственный момент она почему-то уже не хочет слетать. В моделинге всем всё равно на то, как ты себя чувствуешь и всё ли с тобой в порядке. Есть контракт и рабочие часы. Ты обязана работать, если не хочешь, чтобы агентство разорвало с тобой договор. Потом как-то привыкаешь ко всему этому и все эмоции, будто по щелчку заглушаются чувством ответственности.