«Без шапки из дома можешь даже не выходить. Все равно развернешься и пойдешь обратно» — читаю сообщение от Марата и улыбаюсь.

«И колготки теплые? И никаких юбок?» — отвечаю, нежась в тепле его заботы, которое кутает меня даже на расстоянии.

«Естественно. Какие нахрен юбки? Ты погоду видела?» — ругается он.

«Хорошо. Ты освободился?»

«Почти. Через час пришлю за тобой такси. Приедешь сразу ко мне»

Я собираюсь, послушно надевая теплые черные брючки, свитер с горлом, который прикрывает поясницу, ботиночки на меху и куртку с капюшоном. Грустно смотрю на шапку. Марик ведь и правда отошлет меня домой. Приходится надевать и ее.

Проверяю, все ли сложила в рюкзачок. Марат пишет, что такси меня уже ждет, и сообщив маме, что ушла, тороплюсь к машине, платить за которую мне никто не позволит, а я знаю, сколько ему приходится работать, поэтому стараюсь не тратить ни копейки за ожидание.

Собственно, я даже сейчас еду к нему на работу. Ее Марат берет только по субботам, чтобы вечер и все воскресенье провести со мной.

Небольшой бар в одном из спальных районов, куда Марику помог устроиться один из его знакомых, сегодня почти без клиентов. В такую погоду народ даже пить пиво предпочитает дома.

— Привет, — Мар кивает мне на высокий стул возле барной стойки. — Чай хочешь?

— Хочу, чтобы суббота тоже была только нашей, — грустно вздохнув, снимаю с себя шапку.

— Я не могу, ты же знаешь. До весны придется потерпеть. Начнется новый гоночный сезон, и я буду проводить с тобой больше времени, — он ставит передо мной чашку с горячим чаем.

— Как мама? — размешиваю несуществующий сахар. Марат ставит передо мной тарелку с тонко нарезанным лимоном и рядом кладет плитку темного шоколада с малиной и миндалем.

— Нормально, — отмахивается от моего вопроса.

Выиграв последнюю гонку, Мар оплатил для нее хорошего психотерапевта, но, как я понимаю, эффекта пока нет.

Уходят последние клиенты. Марат ловко наводит порядок в зале, поправляет стулья, тяжелые деревянные скамейки, надевает куртку и протягивает мне руку. Мы идем гулять. Просто бредем по улице, держась за руки. Марик растирает мои замерзающие пальцы и прячет их к себе в карман. Курит в сторону от меня, задумчиво глядя под ноги.

— Почему ты не говоришь со мной о том, что происходит в твоей семье? — решаюсь спросить.

— Потому что это мои проблемы. Я решаю их сам, — он затягивается и выпускает изо рта густое облако сизого дыма.

— Я прошу тебя просто поделиться. Тебе станет легче, — глажу его руку в его же кармане.

— Мечта моя, не дави. У меня была тяжелая ночь и сегодня я почти весь день на ногах. Последнее, о чем я хочу говорить с тобой, это о моих проблемах. Не нужно тебе все это. Я не хочу тебя в это окунать. Понимаешь? Ты — мое личное солнце. Еще не хватало, чтобы ты тоже начала загоняться. Не замерзла? Может уже такси вызвать?

— Нет. Давай еще немного погуляем. Так красиво на улице.

Снег блестит в свете зажигающихся фонарей. Под ногами хрустит. В воздухе пахнет свежестью и дымом от сигареты Марата. А еще от его куртки пахнет его туалетной водой и легким морозом. Это опьяняет и после недели, проведенной дома, мне хочется насладиться сказочным вечером.

— Не обижайся, — Марик целует меня в щеку. — Мне сложно об этом говорить.

— Я понимаю. А мне больно видеть, что ты опять потух, будто в тебе тумблер дернули или лампочка перегорела. Я волнуюсь, — остановившись, поднимаюсь на носочки, и сама его целую.

— Не надо. Мне хорошо сейчас. С тобой хорошо в этом моменте, — он целует меня в губы и тут же проводит по ним подушечкой большого пальца, стирая влагу, чтобы не обветрило нежную кожу. Я снова кутаюсь в эту заботу и мне совсем не холодно просто гулять по городским улицам.