В день юбилея основания Сената я стараюсь не выходить из комнаты. Меня нервирует суета в коридорах, которые полны слуг и стражников, готовящихся к празднику. Я вышла лишь утром, чтобы проверить всё чаще просыпающегося Николая. Принц проводит в сознании не меньше четырёх часов и только потом засыпает. Время его бодрствования всё увеличивается. Он узнаёт родных, может связно говорить, есть лёгкую пищу и самостоятельно сидеть. Мы с ним много разговариваем о разном, о незначительных мелочах: погода, еда или какие-то события во дворце.

– Никогда бы не подумал, что брат так отреагирует на сказки, что я ему рассказывал, – со слабой улыбкой качает головой Николай, когда я, сидя рядом, протягиваю ему ложку с кашей. Его пальцы ещё слишком слабы, чтобы есть самостоятельно, а служанок я отпустила на завтрак, оставаясь с принцем сама.

– А именно?

– Раньше я читал о тебе истории, а сейчас ты кормишь меня с ложки, но при этом остаёшься мёртвой. Вначале я решил, что и сам умер. – У принца тёплый голос, а искреннее изумление не даёт мне обидеться на его слова.

– Жизнь – непредсказуемая штука, ваше высочество. Я тоже не думала, что через двести лет, будучи мёртвой, стану нянчить старшего принца Аракена.

Принц усмехается и проглатывает кашу.

– Спасибо, что спасла меня.

– Пожалуйста, – спокойно отвечаю я и протягиваю очередную ложку с едой.

Я помогаю Николаю подняться с кровати и проверить, может ли он стоять. Колени принца подгибаются, и он наваливается на меня всем весом, после чего я с трудом укладываю его обратно на кровать, заверяя, что это всё поправимо, но потребуется время. Он не спорит, вновь сдержанно кивает и благодарит меня. С ним удивительно легко. Я ожидала капризного больного, но Николай стоически терпит постельный режим, не спорит о выборе еды и без нытья пьёт даже кислый отвар, который я ему приношу.

Закончив со старшим принцем, я заглядываю в библиотеку, утаскиваю оттуда несколько книг и снова сбегаю в свою комнату, ожидая наступления праздника. Мысли о толпах придворных и о предстоящих светских разговорах портят настроение, и мне уже хочется, чтобы этот день поскорее закончился. За два часа до праздника я раздражённо захлопываю книгу, вспоминая, что за весь день Аарон ни разу ко мне не пришёл. Именно в день, когда мне бы не помешала его компания, чтобы ускорить медленно ползущее время, он не появился и вообще никак не дал о себе знать. Вероятно, занят Еленой. Я зло сталкиваю книгу с кровати на пол. Фолиант увесистый и падает с грохотом, от чего Марина и Инна, готовящие мой наряд, вздрагивают, поворачиваясь ко мне:

– Что-то не так, госпожа?

– Помимо моего скверного настроения – ничего, – бурчу я в ответ на вопрос Марины.

– Вы не любите праздники?

– Не люблю, когда вокруг много людей.

– Вам нечего опасаться, рядом всегда будет его высочество и Аарон.

Я рассеянно киваю.

– А Морок ещё не вернулся? – вновь спрашиваю я.

Служанки поднимают на меня удивлённый взгляд.

– Нет, госпожа. Но разве он вас не пугает? – Марина обхватывает руками свои плечи, будто в комнате стало холоднее при одном упоминании этого имени.

– Раньше пугал. Сейчас нет. Разве вы до сих пор не знаете, кто я? Я вас не пугаю?

Девушки смущённо отводят взгляды, делая вид, что платье ещё недостаточно разглажено.

– Мы узнали не сразу. Поэтому, когда стало известно, что вы – Мара, мы уже знали вас и не боялись, – отвечает Инна.

Это радует.

– А что насчёт вас? Вам нравится работать во дворце? – интересуюсь я, пытаясь отвлечься на разговоры.

– Да, к нам хорошо относятся, – кивает Марина с улыбкой. – Мы хоть и прислуга, но во дворце всем достойно платят. К счастью, в последние годы и война поутихла, и голодных зим стало меньше, а в суровые времена только работа здесь и помогала нам заботиться о младших братьях и сёстрах. У меня две младшие сестры, а у Инны сестра и братишка.