Ну, не мог мой Геночка, в которого я столько любви, сил, времени вложила вот так обо мне думать, такого мне желать. К тому же, чем я мешаю-то? В его жизнь я никогда не лезла, когда он с Аней сошёлся, обрадовалась и даже на то, что она его на пятнадцать лет моложе, глаза закрыла. В наше время чего только не бывает!

– Бабуль? – испуганно позвала Леся. – Ты за рулём же! Сверни лучше к обочине, а то ты вся побледнела так!

– Да в порядке я, Лесь! Только ты может что-то неправильно услышала? Показалось? Сама бы такому поверила? – трогая автомобиль с места вслед за грузовиком, спросила я.

– Это не только я слышала! Они такие разговоры давно ведут! Спроси вон у Димы своего! Он точно знает! – сердито отозвалась Леся. – Они же прислугу за людей не считают и как к мебели относятся, даже такое при них обсуждают! Просто вчера они уже границу перешли! Ненавижу эту! Всё она!

Я покачала головой: внучка сразу невзлюбила новую жену отца. Как бы Аня не старалась, подружиться у них пока не получалось.

– Лесёнок, это точно не попытка настроить меня против Ани? Я знаю, ты её не любишь, но то, что ты сейчас сказала очень серьёзно, – ответила я, стараясь смотреть и на внучку, и на дорогу.

Кровь прилила к лицу, как бы я ни хотела считать слова внучки выдумкой, но внутреннее чутьё уже вцепилось в них и раскручивало, раскручивало, словно катушку ниток.

Леся нахмурилась и покивала головой, в эти мгновения она так напоминала меня в юности.

– Бабуль, я знаю, что так нельзя, но вчера я как услышала начало этого разговора, включила диктофон на смартфоне и записала всё, что они говорили, – виновато потупив глаза, продолжила внучка.

Сзади кто-то протяжно посигналил: вереница авто продвинулась на целый метр, а я и не заметила! Конечно, надо меня подогнать! Водитель грузовика ехавшего передо мной, высунул в окно руку и показал неприличный жест, кому непонятно, наверное, мне.

Я нервно нажала ногой на газ, руки почему-то не слушались, да и в салоне стало ужасно душно. Я нажала на кнопку, и окно опустилось, впуская морозный воздух и выхлопные газы: не на много лучше.

– Леся, разве я тебя такому учила? Подслушивать, записывать разговоры взрослых! Это же не в какие рамки! – строго сказала я.

– Знаю! Но я уже отправила запись! Сначала послушай, а потом ругай! – она подняла на меня глаза, чуть не плача. – Я так тебя люблю! Не хочу, чтобы тебя отправили в какой-то дом престарелых!

– И я тебя люблю, но… – я не успела договорить, внучка прервала вызов.

Я посмотрела на экран, всё расплывалось, ладони вспотели. Что уж притворяться, я до жути боялась услышать подтверждение Лесиных слов. Дрожащей рукой нырнула в сумочку, лежавшую на пассажирском сиденье, и нащупала очки. Нацепив их на нос, наконец, разглядела мигающий на экране конвертик и нажала на него.

Сзади вновь посигналили, я чувствовала, что начинаю раздражаться, словно куда-то опаздываю, и эта пробка у светофора уже меня достала.

– Нет, Аня, – голос сына раздался в автомобиле также отчётливо, как если бы он сидел рядом.

– Крокодил, ну ты же обещал! Хватит уже ходить вокруг да около! Твою маму только за её внешний вид можно в дурку сдать! Разве может семидясителетняя бабка так одеваться! Ещё и кучу брендов на себя понапялит… Пффф! – голос невестки был пропитан капризными нотками и завистью. – Ты же сам заметил, она уже не та…

– Да не та, но мозги-то у неё на месте! Если мы просто засунем её в какой-то пансионат, люди могут что-то заподозрить! Она же на телевидении снимается, малыш! – ласково ответил ей Гена, и у меня кольнуло в груди.