Неосознанно он потянулся к этим нитям, коснувшись их мысленно, и криво улыбнулся в ответ на тихий перезвон, отдающий нежностью и заботой. И обратил внимание на другую нить, нежно-фиолетового цвета. Она связывала одного из первых Древних с ещё одним человеком. Ну… или почти человеком. Ниилу он нашёл случайно. Наверное, сама матушка озаботилась, раз обычная прогулка по закоулкам Аранеллы привела стихия в заснеженный лес и буквально ткнула носом в маленького ребёнка. Правда, что бы там Судьба ни задумывала, Хаос явно обломал ей все планы. И с гордостью называл мелкого, вредного демонёнка своей дочерью. Глупым детёнышем, который во всём винил лишь себя. Запершись в оружейной мастерской, она ушла с головой в работу и не желала контактировать с окружающим миром. Она думала, что так ей будет проще пережить потерю.

Ещё одной, тёмной полоской тянулась чернильно-чёрная нить. Коснувшись её, Хаос рвано выдохнул, ощущая тепло и поддержку. Они ослабляли бушующую в душе ярость, сглаживали острые углы ненависти и напряжения. И связывали крепкими узами с Авитмиль. Покровительница двуипостасных пришла в этот мир неизвестно откуда и непонятно зачем. Но Хаос не жалел об этой встрече. Она оставалась рядом, не пытаясь вмешаться или остановить разбушевавшегося стихия. За это Хаос ценил её ещё больше. И любил так, как мог, – сильно и безудержно. Хотя куда уж сильнее?

Сердце кольнуло острой иглой печали и щемящей тоски. Чужой, не принадлежавшей мужчине. Стихий на это только украдкой вздохнул, невесомо коснувшись нити из чистого золота. Она была самой тонкой, слабой и едва ощутимо вибрировала от напряжения. Один маленький дракончик цеплялся за то, что всегда было неизменным в его жизни, за невыносимого и вечно ленивого деда. И тянулся к нему, наплевав на все расстояния и запреты.

Печальная улыбка, полная нежности, скользнула по лицу мужчины. Почти мгновенно сменившись настороженностью и удивлением. Хаос нахмурился, резко вскинувшись, и распахнул глаза, уставившись вдаль. Недоумённо моргнув, он снова потянулся к нити, связавшей его и сына Кораны. Затем ещё и ещё. Он трогал, дёргал её. И, не веря, смотрел, как нить множится и двоится. Как она тянется куда-то, обрастая новыми тонкими связями. И заканчивается в одной ей ведомой точке… Зато какой!

Сердце дрогнуло, пропуская удар. Бушующая вокруг буря застыла, осыпавшись мелкими песчинками. Стихий же, всё ещё не веря, снова коснулся этой новой, очень хрупкой нити, с нежностью и невероятной бережностью. И рассмеялся, выпрямившись и откинув голову назад. Легко, искренне, наконец чувствуя, как его отпускает давно скопившееся напряжение.

Яркое солнце на чистом синем небе слепило глаза. Выступившие слёзы текли по щекам, на что Хаос не обращал никакого внимания. То, что он узнал, с лихвой перекрывало всё остальное. Ну, кто, кто бы мог подумать!..

– Ня! – Громкий, недовольный возглас заставил мужчину вздрогнуть от неожиданности. И обратить внимание на шур’шуна, усевшегося неподалёку от него и уставившегося на своего хозяина с самой недовольной из всех возможных морд. Ещё и хвостом мёл из стороны в сторону, поднимая клубы песчаной пыли вокруг себя.

– Иди сюда. – Хаос широко улыбнулся, похлопав по коленям.

Шуршик презрительно фыркнул, поведя ушами, и неторопливо забрался на предложенный насест, тут же перевернувшись на спину и требовательно пнув хозяина лапой в живот. Дабы тот уделил собственному фамильяру больше времени.

Хаос фыркнул, запустив пальцы в длинную густую шерсть. Шур’шун зажмурился, разразившись низким, басовитым мурлыканьем. И изогнулся, подставляясь под ласковые пальцы хозяина.