– Как накатаешься, оставь его здесь, – сказала Нелл, подводя к Анне видавший виды черный “швинн”. – На обратном пути я его заберу. Тут у проходной, что на Камберленд, одна женщина торгует шикарными сэндвичами с зеленым салатом и яйцами. Выносит прямо из дома – на Флашинг всегда очередь стоит, сразу увидишь.

– Спасибо.

– Салат с яйцами в бумагу не завернешь. Промокнет.

– Жаль, что велосипед один. Вот если бы два… – сказала Анна. Ее захлестнула волна нежности к этой тщеславной, но щедрой девушке.

– Да ни за что! С великом покончено, – заявила Нелл. – И потом, тут бы такое началось!..

Анна уже не раз каталась на велосипеде. В Проспект-парке их дают напрокат всего за пятнадцать центов, по выходным это было любимым развлечением студентов Бруклинского колледжа. Но тут – дело другое. Во-первых, велосипед мужской, рама страшно неудобная: чтобы не упасть вместе с ним, Анне приходится крутить педали стоя. Возможно, все дело в этой позе. Однако едва она нажала на педали и велосипед запрыгал по кирпичной мостовой, в Анну будто молния ударила; как по мановению волшебной палочки, стремительное движение преобразило все вокруг: из беспорядочного набора отдельных видов и пейзажей возникло симфоническое целое, сквозь которое она, никому не видимая, летела, как чайка. Она мчалась без удержу, порой хохотала, и сероватый от сажи ветер забивал ей рот. В первый день она так возбудилась, что забыла про еду, к тому же страшно боялась опоздать и решила не тратить время на поиски салата с яйцами. В 12.10 она уже сидела в цеху на своем табурете и, хотя до вечера не предвиделось даже маковой росинки, непривычная острая радость как током пронзала ее – даже руки дрожали, когда она бралась за микрометр.

Наутро она работала как одержимая, мысленно подгоняя время, и когда прозвучал гудок, три четверти лотка было отработано. Нелл уже поджидала ее, велосипед стоял рядом. В тот день Анна покатила прямиком к стапелям и несколько раз проехала мимо решетчатой, с большими прогалами, конструкции. Там, среди едва видимых направляющих линий уже проступал корпус корабля, огромный, точно допотопное чудище. И буквы: “Миссури”, ВМС США. Когда Анна еще только начинала работать на верфи, это название уже под сурдинку перелетало из уст в уста. Было странно, почти страшно видеть его своими глазами. Наяву.

Теперь Анна наловчилась справляться с работой быстрее, чем прежде, и, закончив свой лоток, приходила на выручку не столь сноровистым товаркам. Однажды мистер Восс вручил ей скрученные в рулон чертежи и попросил доставить их начальнику верфи: корпус номер семьдесят семь, прямо в кабинет. Замужние женщины с преувеличенным изумлением вытаращили глаза. Приободрившись, Анна быстрым шагом прошла по Моррис-авеню, свернула на Шестую улицу и направилась к ничем не примечательному новому зданию; правда, окна там были только на самом верху. Она поднялась на лифте на пятнадцатый этаж и оказалась в помещении, где прямо на стенах были напечатаны подробные географические карты. Из окон было видно только небо, но строгий взгляд секретарши в гражданской одежде пресек саму мысль о том, чтобы полюбоваться видом сверху. На следующий день мистер Восс опять отправил ее туда – на этот раз забрать некий пакет. Секретность этих челночных операций, а порой и хитроумные маневры со свертками и пакетами приятно возбуждали Анну, хотя их цель была ей, как правило, непонятна. Она чувствовала себя почти шпионкой.

Передавая друг другу велосипед, они с Нелл обменивались лишь банальными фразами и, тем не менее, сдружились. Конечно, отношения эти были совсем не похожи на дружбу со Стеллой Иовино или с Лилиан Фини: все трое жили в одном квартале и в одном доме с Анной, они вместе играли бумажными куклами, прыгали через веревочку и помогали друг другу приглядывать за младшими братьями и сестрами. Или на дружбу с прилежными сокурсницами из бруклинских районов Краун-Хайте и Бей-Ридж. Нелл никак не тянула на звание близкой подруги. Она не делилась с Анной сердечными тайнами – тем свободнее Анна чувствовала себя с ней. Незачем было притворяться и держать в уме хитросплетения событий и отношений, хотя с прежними подружками они ее совсем не тяготили.