– Какого хрена?!

– Конкретизируй, Бусинка, – усмехнулся серафим, не обращая внимания на красоту восходящего солнца, быстро преодолевая расстояние до заветной цели, не спуская с меня глаз.

– Ты… ты вообще не имеешь к академии Высших никакого отношения, чтобы угрожать мне своим кураторством! – выпалила я, не находя ни одной приличной фразы из кучи вертевшихся в моей голове.

«Кошмар! Демиург, желающий выматериться!»

– Это упущение я собираюсь исправить в ближайшее время.

«Всё! Мне больше не хочется его целовать!» – Резко отвернувшись от довольной физиономии брюнета, кипела негодованием.

«Вот чего завелась, спрашивается? Да потому что мой идеал разлетелся вдребезги, а на его месте оказался сдержанный властный Высший, не интересующийся моим мнением или желанием, не понимающий, что я просто не могла поступить по-другому! Высший, к которому, несмотря на испытываемую сейчас злость, я, помимо нежности и восторга, теперь чувствую ещё и жгучую страсть, рождённую в ста процентах раздражения!»

Рафаил мог сильно испортить все мои планы своим постоянным присутствием и стремлением прикасаться ко мне, так как мастером по скрытию эмоций я себя не считала, никогда не испытывая необходимости в неискренности с родными и любимыми людьми. Малахаи сразу поймут, что я влюблена в их старшего брата и…

«А что?» – Блеснула в моей голове мысль. – «А ничего страшного и нет! Мало что ли у Рафаила поклонниц?» – От гадкой мысли и не менее гадкого представления длинной очереди таких, жаждущих до внимания божественно-красивого брюнета, красавиц, недовольства во мне лишь прибавилось.

– За мысли, блуждающие в твоей голове прямо сейчас, отдал бы способность летать, – произнёс Рафаил, раздражая своей улыбкой.

– Трепись на такие темы поменьше, а то Боженька услышит иии… Шлёп! От тебя одна лепёшка останется, – серафим лишь ещё больше развеселился, а его плечи задрожали, едва сдерживая смех, рвущийся из широкой груди Рафаила. – Следи за дорогой, а то…ммм…

«Молодец, блин!» – уныло отдёрнула себя, злясь на косноязычную речь, – «можно подумать, в небе Паннарии пробки, как на дорогах техногенного мира!»

– А то что, Мандаринка?

– В тучу врежемся, – буркнула мрачно, не желая отступать от первоначальной глупости из вредности.

– У тебя сейчас такое лицо, что любые грозовые тучи будут удирать, едва завидев приближение твоей фигурки.

Я так выразительно посмотрела на серафима, что он не выдержал и расхохотался во весь голос, в очередной раз, шокируя расположением духа, с которым могло бы сравниться только настроение женщины, переживающей период «этих» дней.

– Что с девушками, с которыми я попала сюда?

– Съели, – не прекратил свои поддразнивания серафим, довольно слушая скрипение моих зубов. – Сидят в академии, отказываясь разговаривать со всеми разом. Лишь однажды предъявили ультиматум. Сказали, что будут вести беседы только с тобой, – принял более-менее серьёзный вид Рафаил, почему-то решив, всё-таки, ответить. – Они не верят, что ты пропала. Даже посоветовали найти быстрее, пока не поздно… не поздно что? Я бы хотел услышать подоплёку такого совета, Мандаринка.

– Ты меня спрашиваешь?! Это не я вам советы раздавала, поэтому задавай вопросы непосредственным советчикам.

– Умная Мандаринка… – лениво протянул серафим, улыбаясь во все тридцать два зуба.

«Да в чём дело?» – Я нервничала всё сильнее под пристально изучающим архангельским взглядом, а когда тот замер на моих губах, под ногтями закололо от предчувствия чего-то сладкого.

– Не напомнишь, на чём мы остановились, перед тем, как твои сирены вторглись в наш серьёзный разговор? – Хитро прищурившись, Рафаил попытался заглушить собственную улыбку, не желающую покидать довольное лицо соблазнителя, естественно, потерпев полное фиаско.